«Почти как гоблины из старых сказок», - подумалось Кевину. Он раньше видел изображения подобных существ, но вживую столкнулся с ними впервые лишь в недавнем сражении.

«Прекрасный принц повержен мифическим чудовищем, а теперь мелкие падальщики обгладывают его тело», - продолжал иронизировать пленённый лорд, так как ничего другого ему пока не оставалось.

Самоирония, юмор – это то, что всегда помогало Кевину оставаться спокойным в опасных ситуациях. Многих коллег бесила эта его черта. Считали лорда позёром, заигравшимся в героя старинных рыцарских романов. Возможно, в такой оценке имелось зерно истины – Кевину действительно не нравилось проводить время в библиотеках, за столами переговоров, в долгих научных или дипломатических дискуссиях. Его стихия – приключение, действие. Потому бюрократией в Орсии занимался наместник Лантен, а сам лорд метался по провинции, оберегая границы от набегов, защищая обиженных и восстанавливая справедливость по собственному разумению.

Впрочем, в этот раз ситуация выглядела особенно экстремальной. Потому и шутить получалось плохо.

Мародёры посчитали лорда мёртвым – грубо сдирали части доспехов, помогая себе ножами, расковыривая слишком сложные для их скудного ума застёжки. Самое плохое, что они не охотились за трофеями, а просто-напросто уничтожали предметы, казавшиеся им опасными.

В этом, кстати, серые карлики были абсолютно правы. Замаскированный под средневековый доспех скафандр таил немало сюрпризов. Если бы инструкции позволили использовать весь арсенал, не поздоровилось бы ещё многим аборигенам. Однако…

Суетливые гоблины оттаскивали в сторону пластины с высокотехнологичной начинкой и тщательно расплющивали ударами тяжелых камней. Затем бросали в большой костёр, где уникальные компоненты окончательно приходили в негодность, выгорая вместе с прочим мусором.

Превратился в лепёшку шлем – надежда восстановить связь умерла окончательно. В последние дни она и без того барахлила, словно что-то глушило волну. Кевин надеялся разобраться с этим позже и починить устройство. Не успел.

Похожая судьба ждала кирасу, наручи и поножи. Ушастые твари уничтожили всю полезную микротехнику и оружие – у Кевина не осталось ничего. Кроме собственного тела, пусть и усовершенствованного, но всё равно пока что бесполезного.

Вспомнилась тварь, отправившая его в глубокий нокаут. Монстр двигался настолько быстро, что очертания тела размывались в воздухе. Аппаратура не успевала реагировать. Прежде чем разряд плазмы достигал цели, чудовище уже оказывалось в другом месте и само пыталось атаковать.

Вероятнее всего, зверь (если это был зверь) смог бы победить Кевина, даже не получив вовремя подкрепления. Провозившись подольше, рано или поздно он всё равно истощил бы силовое поле скафандра. Всё закончилось быстрее из-за вмешательства второй твари – гигантского слизня с дюжиной толстенных щупалец. Хорошо, что хоть одного гада удалось приструнить – по крайней мере сражение было проиграно не всухую. Кевин испытал удовлетворение, вспоминая извивающуюся, разваливающуюся на куски, горящую тушу.

Непонятно только, откуда вообще взялись эти монстры? За время полувековой миссии искатели ни разу не сталкивались ни с чем подобном. Да, в этом мире хватало всякой всячины, ядовитой и опасной, загадочной и необъяснимой, но чтоб такое…

Это наверняка не животный вид – можно привести целый ряд очевидных доводов против такой версии. Если же речь об единичных экземплярах, то что породило подобные мутации? Артефакты Предтечей? Сколько мы их не изучали, подобных эффектов не замечали. Да, регистрировались паранормальные воздействия на окружающий ареал, но явно не такой силы. Хотя ведь до сих пор не исследовано и десятой доли поверхности планеты. При столь скромном составе группы, с ограниченным бюджетом и маскировкой по протоколу, это дело может растянуться на сотни лет. И завершать исследование, а, возможно, интеграцию будут уже наши потомки.

Или мутация не случайна? Ведь история местных цивилизаций гораздо древнее, чем изначально считалось. Даже не говоря о давних визитах Предтечей, тут хватает необычных археологических находок, доказывающих существование в прошлом собственных уникальных культур. Возможно ли, что некий здешний народ до наших дней сохраняет технологии, позволяющие выращивать подобных чудовищ? Ведь наличие такого уровня знаний в древности – всего лишь лишь гипотеза. Настенных росписей и каменных табличек недостаточно, чтобы выдать мифы за правду.

Однако последние события говорили сами за себя. Кевин находился на пороге нового открытия. Очень жаль, что произошло оно столь неприятным образом в совершенно экстремальной обстановке.

Но сдаваться не в наших правилах. Мыслю – значит, существую, как говорил старина Декарт. И пока существую, продолжаю выполнять свои обязанности, как говорил Алекс. То есть не Алекс, конечно, а император Александрикс, славься имя его, хе-хе.

Наконец-то нервная система отозвалась приятным покалыванием во всем теле, от затылка до кончиков пальцев ног. И очень вовремя – похоже, что гоблины намеревались приступить к разделке освобожденной от упаковки мертвой туши. Каннибалы что ли? Хотя почему бы и нет – по нашим данным, на юге это явление весьма распространено.

Кевин набрал и с шумом выпустил воздух из легких. Резко дернулся, прыжком вскочил на ноги, вырвавшись из цепких лап мародёров. Те с визгом отпрянули, залопотали возбужденно на непонятном языке. Но надо отдать дикарям должное – не разбежались трусливо, как ожидал Кевин, а окружили его и направили на внезапно воскресшего мертвеца кривые черные клинки – не то кинжалы, не то серпы.

Несколько мгновений ушло на то, чтобы настроить нейросап на новый язык. Не такой уж и примитивный, как оказалось – ещё одно подтверждение богатого исторического наследия одичавших аборигенов.