Зато страшная новость снова вернула Мишеку вкус к жизни. Он словно бы проснулся, вышел из апатичного полудремотного состояния. Мозги оживились. Вот даже сейчас, пока точил вилы и топор, придумал пару интересных идей, как это оружие можно улучшить. Жаль, не хватит времени, да и без кузнеца тут не обойтись, а он ведь в соседней деревне живет, в Заречье. Ладно, в другой раз. На будущее надо идею запомнить, вдруг пригодится.

Вечером все деревенские мужики сидели с роднёй за прощальными столами, ожидали приезда барона. Но их горе-командир так и не приехал. Появился он лишь на следующий день, ближе к обеду. Во главе большой толпы вооруженных чем попало мужиков, собранных с других подвластных барону деревень. Ехал верхом на упитанной лошадке и видно было, что такая поездка барину не по нраву – его рыхлая задница предпочитала сиденья с подушками, в каретах и повозках.

Рядом с бароном Руделем покачивались в седлах еще двое. Первый – его личный слуга и повар Вальдемар (длинноносый и, как ни странно, тощий). Второй – седой коренастый ветеран Яр Глаз.

Вот этот второй заслуживал уважения. Родом он был из деревенских мужиков, но попав в рекруты, дослужился до сержанта. Говорят, сражался героически и даже получил фалеру лично из рук Императора. А после того, как потерял один глаз и несколько пальцев, Яр был с почетом отпущен на пенсию. При этом получил вольность не только личную, но и родовую, а вдобавок неплохой земельный надел и стабильное жалованье ветерана. Потому сейчас он ехал на собственной кобыле и одет был в поношенную форму имперского порубежника, из-под которой выглядывала самая настоящая кольчуга. В общем, Яр Глаз – это совсем не то, что Рудель Клизма. За таким воеводой пойдут все мужики. Другое дело, что по закону не положено – командовать должен властитель местных земель, а не простолюдин, пусть и заслуженный.

Как бы то ни было, присутствие Яра вселило в мужиков надежду, что затея может кончиться успехом и вернутся они домой героями, да ещё и с добычей. Потому с семьями прощались с легкой душой, с шутками и обещаниями скорой победы.

– Чего молчишь? – Атомба пнул ногой крайнего пленника. Имперцы стояли на коленях так близко друг к другу, что первый, заваливаясь на бок, увлек за собой остальных. Повалившиеся от легкого тычка беспомощные северяне выглядели смешными, и собравшиеся вокруг воины ощерились в улыбках. Если б все противники были такими, как эти, Атомба с небольшим отрядом покорил бы империю за месяц. Но вождь знал, что такое рейхскавалерия, панцирная пехота, тяжелые колесные самострелы – там понадобится особый подход, и вряд ли удастся сработать без потерь, как сегодня.

– Оглох? – один из побратимов, сын травяной гиены Ликомба, отвесил пленнику тяжелый подзатыльник, - отвечай, когда тебя спрашивает вождь вождей!

Зубы несчастного громко щелкнули, изо рта потекла струйка крови – видимо, случайно прокусил язык.

– Нам нечего сказать, мы простые служители церкви – ученые люди, как говорят в народе… - неожиданно отозвался другой пленник, которого пока даже не били. Голос говорившего казался слишком высоким, как у женщины. Атомба пристальней взглянул на него и убедился, что слух не подводит. Короткая стрижка, мужская одежда, грязное лицо – с первого раза и не разглядишь, что перед тобой самка.

Возможно, она не врала. Захваченный в плен отряд действительно не походил ни на торговцев, ни на пограничников или военных разведчиков. При обыске у них нашли несколько странных предметов из стекла и неизвестного металла. На оружие не похоже – слишком хрупкие, а если это приборы или инструменты, то абсолютно непонятные. Один носился на запястье, словно браслет, но при этом казался неудобным и некрасивым. Другой надевался на глаза, чем-то напоминая аптекарские очки, однако, когда Атомба примерил их (вызвав у окружающих восхищение собственной смелостью), то ничего не увидел.

– Ученые должны что-то изучать, - прищурившись, глубокомысленно произнес Атомба, всячески демонстрируя свою мудрость. Взял в одну руку трофейный браслет, в другую странные очки, покрутил ими перед носом пленницы, - и что же здесь ищете вы?

– Мы разыскиваем и изучаем древние… - начала женщина, но неожиданно осеклась, когда другой пленник толкнул её. В следующий миг они начали быстро спорить на неизвестном языке. Вначале Атомба хотел заткнуть рот наглецу, посмевшему помешать допросу, но потом передумал.

– Кто-нибудь понимает, о чем они говорят? – вождь повернулся к окружающим воинам, но те лишь разводили руками в ответ.

– Таруй знает все языки. Пошлите за ним.

– Да, вождь, уже послали. Дервиш скоро будет здесь.

– Что они говорят? – Атомба обратился к еще одному пленнику, смуглокожему и темноглазому, больше походившему на жителя Шарибада, чем на северян, - ведь ты не из их народа, а просто слуга, верно?

– Да, господин, я простой носильщик... – этот вел себя более почтительно, даже поклонился, отвечая.

Атомба насмотрелся на таких раньше. Большинство имперских обывателей, независимо от региона проживания, – трусы и подхалимы. Трясутся за никчемную жизнь, за дырявую крышу над головой, за кусок хлеба и последний грош. Рабская нация, не чета свободным племенам Юга.

– Хочешь остаться в живых и служить мне?

– Буду счастлив, если господин проявит такую милость… - в глазах слуги, уже попрощавшегося с жизнью, мелькнула робкая надежда.

– Тогда скажи мне, о чем говорят твои хозяева?