Как хорошо, что я сижу на солнце, и Рози не заметит моего смущения.

— Боюсь, что меня никто замуж не возьмет, — как можно серьезней и спокойней ответила я.

— Даже Синеглазка? — весело спросила Рози.

Я вспыхнула еще сильнее.

От невинного напоминания ребенка у меня сладко заныло сердце. Я словно снова коснулась руки герцога, уловила его запах, почувствовала тепло, исходящее от него.

Руки мои задрожали, потому что я всем телом ощутила его присутствие. Будто он рядом стоял, за моей спиной.

— Синеглазка лорд, — ответила я тихо. — И герцог. Слишком важная птица даже для приличной девушки. Не то, что для меня.

— Но ты очень приличная! — уверила меня Рози простодушно.

Я усмехнулась.

— Спасибо, Рози. Но твоего мнения маловато, чтоб он в это поверил и захотел со мной иметь какие-то дела.

— Да? А зачем же тогда он приехал?

Меня словно кипятком окатили! Каждый нерв в моем теле отозвался невыносимой, но сладкой болью. Радостью встречи, от которой я готова была захлебнуться, и горечью понимания, что его привело сюда, скорее всего, дело.

«Вести о его больном друге, — уговаривала я себя. — Не стоит так сильно радоваться!»

Кристиан и в самом деле появился из заросшей аллеи, раздвигая плечами зеленеющие ветви деревьев. Он приехал на повозке — ее я рассмотрела у него за спиной, невдалеке.

Это была крепкая, новая повозка. Но совсем ему не приличествующая. Не его элегантный экипаж, а прям тележка, запряженная крепкой, плотной такой лошадкой.

Впрочем, его породистый длинноногий скакун был привязан к этой тележке позади.

А сам Синеглазка Кристиан — я уже говорила, что, несмотря на породистую хрупкость, он был все же достаточно крепким и сильным мужчиной? — нес люльку. Деревянную кроватку, выкрашенную в белый цвет.

Этого только не хватало!..

— Милорд?

Не помню, как оказалась на ногах.

Присела в реверансе, склонив голову, перед ним.

В глазах темно, сердце отчаянно колотится. Но я изо всех сил старалась удержать скромный, спокойный и невозмутимый вид.

— Вот как! Милорд, значит, — произнес он весело, остановившись и поставив детскую кроватку у своих ног. — Уже не Синеглазка?

Я готова была сквозь землю провалиться.

— Прошу прощения за вольности, милорд, — сдержанно ответила я, снова поклонившись. — Это было… в момент наивысшего напряжения. Ситуация была волнительная, согласитесь? Поэтому я и позволила себе некоторые вольности. И прошу за них прощение.

Он посмеивался, рассматривая меня. Его глаза так и сияли небесной насыщенной синевой.

Ах, как он был хорош в этот момент!..

— Хотел бы я, чтобы вы назвали меня так в другой наивысший момент, — проворчал он.

Мне показалось, что мои уши сейчас вспыхнут факелами.

На что это намекает этот бесстыдник?!

И слава богу, Рози не понимает… Хотя какое слава богу, она все Ивонне передаст, а та уж пояснит, что к чему… а если не пояснит, то мне выскажет, что такие разговоры недопустимы!

— Вам идет весенний наряд, — меж тем произнес Кристиан, щурясь от солнца и рассматривая меня. — И здоровый румянец вам тоже идет. Но все же лучше бы уже перейти в тень. Но то нос обгорит.

— Пожалуй, да, — покладисто согласилась я. — Как там ваш друг? Все ли у него благополучно?

— О, я как раз от него, — беспечно ответил Синеглазка. — Эрика, признайтесь: вы волшебница?! Он так долго болел, болезнь его измотала и измучила. А вы за один прием его избавили от этой напасти!

— Даже так, — изумилась я.

— После экзекуции, произведенной вами, и после микстуры, что вы ему оставили, он уснул, как младенец, — сообщил Синеглазка. — Хотя давно уже не мог спать без обезболивающих пилюль! А утром оказалось, что раны подсохли и затянулись. Он на радостях хотел выпить всю бутылку с лекарством залпом.

— Надеюсь, вы ему не позволили этого сделать?!

— Разумеется, нет. Но что это за чудесная микстура?! Признайтесь, вы ее у ведьм в полнолуние выпросили?

— Какая глупость… купила у местного аптекаря за тридцать медных, — проворчала я. — Обычное лекарство. Просто местный горе-врач почему-то предпочитал им не пользоваться.

— Если учесть, что за каждый свой визит он брал по одному золотому, да еще предлагал свои бесполезные пластыри по весьма приличной цене, его мотивы более чем понятны, — многозначительно произнес Кристиан. — Он не лечил, он затягивал болезнь. И просто брал деньги. Надо бы его примерно наказать за это… Кстати, как там ваш пациент? Ну, тот, которому вы так мастерски зашили живот?