— Ты собираешься потерять сознание? — спрашивает она.

— Нет.

— Тошнит?

Чтобы поиздеваться, я вру.

— Да.

— Серьезно?

Я поворачиваюсь к ней лицом.

— Нет, я просто играю на твоих нервах.

Она сначала отворачивается.

— Я не знаю, почему тебе нравится надо мной издеваться.

— Правда? Ты не знаешь?

Лифт дзинькает за секунду до того, как открываются двери. К счастью, он находится на небольшом расстоянии от нашего номера. Блэр достает из сумочки ключ-карту и открывает передо мной дверь. Как только я переступаю порог, я отхожу от нее и направляюсь к дивану, где падаю на живот. Это не полное облегчение, но такая поза определенно лучше, чем стоя.

— Где твои обезболивающие?

Я прижимаюсь лицом к дивану и отвечаю: — Я их не принимаю.

— Алекс, перестань. Почему ты упрямишься?

Я поворачиваю голову и вижу, что она стоит рядом с диваном, положив руки на бедра. Ее розовое пальто расстегнуто, обнажая суперкороткое черно-белое платье с большими белыми пуговицами спереди. На ней черные колготки, но они не скрывают прекрасную форму ее ног. Мои мысли становятся опасными. Я хочу провести пальцами по ее бедрам и выяснить, действительно ли она не ледяная принцесса, какой я ее всегда представлял.

Я поднимаю глаза, пока она не заметила, что я пялюсь на нее, как жуткий гад.

— Потому что мой отец пристрастился к ним после несчастного случая несколько лет назад.

Это признание удивляет не только ее, но и меня. Может быть, это боль заставила меня выдать такой личный факт о моей семье, или я просто хотел, чтобы она перестала приставать ко мне с расспросами об обезболивающих.

— А, понятно, — она разворачивается и исчезает в своей комнате, не сказав больше ни слова.

Ладно, не совсем та реакция, которую я ожидал, но, по крайней мере, она оставила меня в покое. Я закрываю глаза, надеясь, что усталость от поездки и виски усыпят меня.

Через пару минут Блэр возвращается в гостиную.

— Ты сможешь раздеться до пояса?

Я открываю глаза.

— Тебе не потребовалось много времени, чтобы попытаться раздеть меня.

Она прищурилась.

— Вытащи свои мысли из канавы. Мне нужно снять с тебя рубашку, чтобы я могла приложить горячий компресс к твоей спине.

Затем я вижу в ее руке голубой мешочек.

— Не могу поверить, что это было у тебя в чемодане.

Она пожимает плечами.

— Надо быть готовым. Теперь ты можешь снять свитер сам или тебе нужна помощь?

У меня возникает искушение сказать, что мне нужна ее помощь, просто чтобы посмотреть на ее реакцию, но я и так уже слишком много раз полагался на нее сегодня.

— Думаю, я справлюсь, — я сажусь, и тут же в бедрах вспыхивает боль.

Я хватаюсь за края свитера и футболки, чтобы снять их одновременно, но на полпути останавливаюсь, чтобы сделать глубокий вдох. Черт, как больно.

— Господи, давай я тебе помогу, — Блэр кладет компресс на журнальный столик и наклоняется, приближая свое лицо к моему.

Наши взгляды встречаются, и я чувствую перемену в воздухе. Она смотрит на меня не с ненавистью, как в предыдущие разы, когда мы устраивали поединок взглядов. В ее прекрасных голубых глазах светится желание. Она опускает взгляд к моим губам и задерживается там на пару мгновений. Я нахожусь в секунде от того, чтобы намотать на руку прядь ее волос и прижать ее губы к своим, когда она срывает с меня одновременно свитер и футболку и отступает назад. Она не произносит ни слова, переключая внимание на мою грудь.

Я привык к тому, что женщины меня разглядывают, но сейчас мне доставляет особое удовольствие то, что это делает Блэр.

— Видишь что-то, что тебе нравится?

— Я и не знала, какой ты ужасно бледный.

Ее оскорбление вызывает ухмылку на моих губах.

— Я зимний мальчик.

— Хорошо, теперь ложись на живот, чтобы я могла положить тебе на спину горячий компресс, — говорит она мне.

Напористые манеры Блэр всегда раздражали меня, но сегодня я делаю все, что она говорит, без возражений, потому что, шутки в сторону, моя спина меня убивает.

— Где болит больше всего? — спрашивает она.

— В пояснице.

Как только она прикладывает горячий компресс к моей ноющей мышце, наступает облегчение. Но боль еще далеко не прошла. Я громко стону.

— Что случилось? Слишком горячо?

— Нет. Это прекрасно.

— Я читала, что нужно чередовать горячее и холодное. Я буду прикладывать лед через некоторое время.

— Массаж может быть более полезен, — говорю я, не задумываясь. Или, может быть, я думаю, но только своим членом.