Лэндон стонет, пока работает сам, наблюдая, как Винсент продолжает входить в меня.

— Ты выглядишь такой красивой, когда он трахает тебя, — стонет Лэндон. — Мне нравится видеть тебя такой.

Ободренная его словами, я еще раз беру его член в рот, погружая его так глубоко в свое горло, как только он может проникнуть.

— Черт, заставь ее подавиться, — рычит Винсент, и Лэндон толкает меня в голову, преодолевая мой рвотный рефлекс. Ривер стонет подо мной, покусывая мою шею и плечо, пока я делаю глубокий минет Лэндону. Он медленно входит в меня, его узел смыкается внутри меня, пока Винсент продолжает трахать меня.

Я не знаю, как долго это продолжается — я полоскаю член Лэндона, в то время как Винсент входит в меня. Во всем моем теле только удовольствие и стоны трех Альф.

Моих Альф.

Лэндон гладит мои волосы и проникает в мой рот, его дыхание прерывается. Слюна стекает по моим губам на одеяла, но я продолжаю.

После этого мое гнездо будет полностью разрушено.

— Я собираюсь завязать, — выдыхает Лэндон, и я стону рядом с ним.

— Давай, детка, — шепчет мне Ривер хриплым голосом. — Проглоти его сперму. Выпей ее.

Следующий удар члена Винсента отправляет меня за грань. Я испытываю оргазм от того, что член Лэндона оказывается у меня во рту, мое горло вибрирует от стона, когда Лэндон стонет.

— Подожди, открой рот, — задыхается он. — Покажи мне это милое личико, высунь язычок…

Я нетерпеливо подчиняюсь, когда Лэндон вынимает член у меня изо рта, его член подергивается.

— Я собираюсь кончить… блять…

Оргазм Лэндона попадает на мой язык, затем изливается в горло, его узел раздувается, когда он накачивает себя. Я глотаю его сперму, постанывая от его вкуса, пока его узел не становится жестким, а член сухим.

— Черт возьми, да, — рычит Ривер, затем притягивает меня обратно к себе, яростно целуя. Я хнычу ему в рот, когда его язык тщательно переплетается с моим, его перечный аромат смешивается со вкусом остатков спермы Лэндона.

Интересно, осознает ли он это?

Интересно, волнует ли его это вообще.

Во время брачного укуса я чувствую Лэндона и Ривера в своей душе, их души переплетаются с моими.

Но одного человека не хватает.

И этот единственный человек в настоящее время доставляет мне непрерывные оргазмы с железной стойкостью.

Я так возбуждена, что даже не знаю, как попросить о том, чего я хочу. Все, что я могу делать, это стонать в рот Ривера, в то время как Винсент продолжает вколачиваться в меня, рыча и дико трахая меня.

Но я знаю, что Винсент может это почувствовать.

Он — недостающая часть во всем этом, часть, которая дополнит нашу стаю и свяжет нас вместе навсегда.

Итак, собрав оставшиеся у меня силы, я выгибаю бедра и испускаю мольбу.

— Винсент, — выдыхаю я. — Пожалуйста. Заяви права на меня.

Он рычит, звук пугающий и громкий, но это приводит мою внутреннюю Омегу в неистовство.

Он больше зверь, чем человек, когда поднимает меня обратно, прижимая моей спиной к своей груди, мы оба мокрые от пота.

И когда его острые зубы впиваются в меня, его настигает освобождение.

Его бедра запинаются и замирают, затем я растягиваюсь невероятно широко, выкрикивая его имя, когда он заявляет права на меня как на свою собственную.

Я чувствую, как его сперма вливается в меня, наполняя меня так глубоко, как я могу это принять.

— Блядь, — задыхается Ривер, его рот приоткрывается. — Ты такая тугая, когда он завязывает тебя узлом… блядь…

И пока я плыву в блаженстве брачного укуса, Ривер кончает снова, его заряд проникает в меня одновременно с Винсентом.

Удовольствие течет по моим венам, но это не только мое собственное.

Оно также принадлежит Винсенту.

И точно так же, как с Лэндоном и Ривером, я вижу все.

Глубина сердца Винсента и все остальное, что сделало его тем человеком, который он есть.

Как и Ривер, он сложный человек, и его вина тяжела.

Так же, как и Лэндон, он высокомерный, блестящий и втайне мягкий.

И так же, как Лэндона и Ривера, я люблю его.

Но я ничего этого сказать не могу.

Все, что я могу делать, это стонать и хныкать, когда он заявляет на меня права, его рычание звучит в моих ушах.

Моя киска набита, а мое лоно полно их спермы.

Моя внутренняя Омега наконец-то насытилась.

У нее есть свои друзья, и она больше никогда не будет одна.