Я фыркаю. — Они не мальчики, Тэмми, — говорю я, и Эйприл хихикает. — Они взрослые мужчины.

Я не упоминаю, что Винсент едва ли на десять лет моложе ее.

— Тем не менее, они мои мальчики. Они помогли вернуть вас обеих. — Ее улыбка становится шире, и я улыбаюсь в ответ.

Воскресные ужины у Тэмми начались, как только Эйприл поправилась настолько, что могла есть полноценно. Я нервничала, когда мы все впервые навестили Тэмми, но то, как моя стая общалась с ней и Эйприл, успокоило мои опасения.

Они моя семья. Лэндон всегда приносит цветы для Тэмми, в то время как Ривер и Винсент приносят напитки или еду.

Это настолько полезно и сюрреалистично, что я должна напомнить себе, что это моя жизнь.

У меня действительно есть стая и семья, которая любит меня.

— Тебе следует испечь немного того печенья, которое они любят, — с ухмылкой говорит мне Эйприл, и я шлепаю ее по руке.

— Мне не следовало говорить тебе это, — ворчу я. — Извращенка.

— Я не из тех, кто сама добавляла приправу в макароны, — говорит она, качая головой. — Это была самая безумная история, которую ты мне когда-либо рассказывала.

— Что ты сделала? — Спрашивает Тэмми из кухни. Нужно ли мне это знать?

— Не совсем, — краснею я, в то время как Эйприл зарывается лицом в диванную подушку, фыркая от смеха.

Я действительно скучала по ней. Тот факт, что она может даже сидеть рядом со мной и улыбаться после всего, через что ей пришлось пройти, является свидетельством ее характера.

Тэмми отвечает на телефонный звонок и направляется наверх, пока Эйприл вытирает глаза.

— Это не так уж и смешно, — ворчу я, вызывая у нее очередной приступ смеха.

— Я не могу поверить, что твои туфли действительно слетели, — задыхается она, ее лицо краснеет. — Они слетели!

— Меня сбила машина, дура! — Я шлепаю ее подушкой, но она не перестает хихикать. Затем я хихикаю вместе с ней.

Когда мы успокаиваемся, она смотрит на меня, ее светло-карие глаза нежны. — Прости, что я так много смеюсь, — признается она. — Это просто… лучше, чем плакать из-за всего, понимаешь? Потому что я могла бы делать это очень долго.

Я киваю. — Я тоже. Не извиняйся. Это чудо, что ты вообще здесь, со мной.

— Нет, — она качает головой. — Нет, это не так.

Я хмурюсь. — Что ты имеешь в виду?

— Такая же упрямая, как ты? Ты собиралась найти меня. Я знала, что ты найдешь.

В уголках моих глаз появляются слезы. — Ты верила?

Она кивает. — Ты затаила обиду. Ты бы не успокоилась, пока не нашла ублюдка.

— Я думала, ты сказала, что затаивать обиду — одна из моих вредных привычек.

— На этот раз это было полезно.

— Представь себе.

Она закатывает глаза. — Представляю.

Я не могу удержаться от улыбки, когда открываю дверь.

Моя стая оделась, чтобы произвести впечатление.

Лэндон в своей обычной белой рубашке на пуговицах и сером галстуке, в то время как Ривер одет в приталенную темно-зеленую рубашку, которую я никогда раньше не видела и которая подходит к его глазам. Винсент в сером блейзере и темных джинсах.

У меня текут слюнки, когда их ароматы окутывают меня.

Мои.

Эти люди принадлежат мне, а я принадлежу им.

— Привет, детка, — говорит Ривер, ухмыляясь, когда его глаза скользят по моему телу. — Ты хорошо выглядишь. Не видел тебя весь день.

Винсент фыркает и обходит его, чтобы заключить меня в объятия. — Я скучал по тебе, — шепчет он мне на ухо, и я улыбаюсь.

Лэндон приветствует Тэмми объятиями и дарит ей букет азалий и розовых роз. Она улыбается и целует его в щеку, и мой желудок переворачивается.

Она уже относится к ним как к своим сыновьям.

Ривер подходит к Эйприл и протягивает ей темную бутылку.

— Я слышал, ты любишь виски, — говорит он ей, и она приподнимает бровь.

Ривер убежден, что он не нравится Эйприл, и то, как он продолжает пытаться расположить ее к себе, выглядит почти комедийно.

“По сути, она твоя сестра”, - сказал он мне. “Мне нужно, чтобы я ей понравился”.

Эйприл смотрит на меня. “Это как бутылка алкоголя за двести долларов”.