Обсуждая ту же проблему всегдашней неполной представленности в нашем восприятии любого предмета, Х. Ортега-и-Гассет (1997, с. 521–522) замечает, что у всякой вещи, как у Луны, две стороны и к нам обращена только одна. В сущности, никто никогда не видел сразу всего самого обыкновенного яблока, так как у него две стороны, а в восприятии налицо только одна. Больше того, если на одно яблоко одновременно смотрят два человека, то каждый замечает только свою сторону, всегда отличную от той, которую видит другой. Мы, конечно, можем походить вокруг яблока или повертеть его в руке. Тогда нам откроются разные его стороны. Увидев обратную сторону яблока, мы мгновенно прибавляем ее к увиденной только что.

Но, по словам автора, подобное сложение того, что мы помним, с тем, что мы видим, не дает нам права сказать, что мы охватили взором все стороны яблока. Яблоко не явлено нам с бесспорной очевидностью, а предстает в конечном счете лишь с очевидностью второго порядка, соответствующей простому воспоминанию. Следовательно, к действительному присутствию того, что составляет лишь часть вещи, автоматически прибавляется все остальное, но оно не присутствует, а только со-присутствует. Автор напоминает, что идеей со-присутствия (которое сопровождает всякое присутствие) мы обязаны Э. Гуссерлю. И она помогает нам выяснить, как появляются в нашей жизни вещи и мир, в котором они находятся.

Мне думается, что здесь нам следует обсуждать особые образы представления, интегрирующие множество разных образов воспоминания и представления объекта. Благодаря этим репрезентирующим предмет в целом, итоговым, или обобщающим образам представления предмет сразу и во всех ракурсах и разрезах становится доступен сознанию, что позволяет нам, например, «увидеть» мысленно закрытые стенами части дома вместе с реально видимыми наружными его элементами. Такие образы весьма удачно описывает М. Мерло-Понти (1999, с. 103) на примере дома, который превращается в его мыслях в проекции множества возможных перспектив: дом, видимый ниоткуда, точнее, дом, видимый отовсюду. По словам автора (с. 105), в завершенном виде дом сверхпрозрачен, пронизан наличной бесконечностью взглядов, которые перекрещиваются в его глубине и ничего не оставляют там скрытым.

То, что М. Мерло-Понти (с. 103) называет «домом, видимым отовсюду», есть мономодальная визуальная модель-репрезентация предмета «дом», в которой сознание дополнительно формирует из множества проекций (образов воспоминания и представления) дома итоговый целостный образ воспоминания-представления дома, некий умозрительный объект.

Благодаря имеющейся у меня модели-репрезентации дома вообще трансформируется и возникающий у меня, например, видимый мной в данный момент за окном образ восприятия соседнего дома. Это совершенно не тот объект, который репрезентируют мне образы восприятия сейчас. Я «вижу» нечто иное в качестве конкретного известного мне дома только потому, что уже много раз видел прежде его изнутри и с обратной стороны, а также похожие на него дома. И все эти образы воспоминания, включенные в мою модель-репрезентацию данного дома, участвуют в формировании моего теперешнего образа восприятия конкретного дома.

Образ дома, который я сейчас вижу перед собой, – это не то, что увидел бы человек, никогда прежде не имевший дела с домами. Не некая изогнутая рельефная поверхность, а видимый и, самое главное, одновременно вспоминаемый и представляемый мною дом. Дом, существующий в моем сознании в виде объема, включающего в себя множество самых разных других объектов: комнат, окон, коридоров, ламп, стен, лестниц, людей, кроватей, водопроводных труб и т. п. Образы его представления создаются сознанием на основе образов воспоминания этого и других домов, измененных дополнительным знанием об объектах данного типа.

Сенсорная полимодальная модель-репрезентация конкретного предмета – это устойчивое множество ассоциированных образов воспоминания и представления данного предмета, а также воспоминаний и представлений ощущений разной модальности, вызванных им в прошлом… Актуализируется она в сознании обычно образом восприятия или воспоминания данного предмета или обозначающего его слова. Присутствие в сознании модели-репрезентации определенного предмета до его восприятия может облегчить и ускорить его восприятие или даже привести к ошибочному восприятию иного элемента «реальности в себе» в качестве этого предмета.

Именно модель-репрезентация знакомого предмета, всплывающая в сознании, когда человек думает об этом предмете, обеспечивает ему тождество данного предмета. Она не зависит от того, воспринимает человек предмет в данный момент или нет, от положения предмета в пространстве и даже от изменения предмета.

Модель-репрезентация предмета обеспечивает его тождество до тех пор, пока вследствие неких внешних или внутренних причин элемент «реальности в себе» не начал меняться сущностно, то есть пока трансформации образов актуального восприятия предмета укладываются в изменения, допустимые в рамках существующей у человека модели-репрезентации предмета. До тех пор, пока изменения возможны и привычны, так как соответствуют тому, что нами воспринималось или было нам известно о предмете ранее, а потому вполне нами ожидаемо.

Модель-репрезентация предмета существует в сознании как некая психическая сущность, некое чувственное знание о предмете и его окружении, наконец, как сам этот предмет. Модель-репрезентация конкретного предмета занимает определенный «объем» в глобальной модели-репрезентации физической реальности, или внутренней картине мира человека. Это позволяет человеку легко обнаруживать во вновь воспринимаемом им уже знакомом окружающем мире «пустые места», которые раньше занимали известные ему предметы. Глобальная модель-репрезентация мира в целом включает в себя, как матрешка, модели репрезентации все более и более мелких субобъектов, являющихся для человека самостоятельными предметами и сущностями.