— Работает?

— За последние полгода четыре места сменил. Уже два месяца на своём складе не появлялся. Пару недель назад пронюхали, что он в запое и позвонили сообщить об увольнении.

— А мамка?

— Работает. Одна всю семью на себе держит. Я ещё помогаю, как могу. Но что я могу заработать легально? Копейки вшивые.

Фуджику нечего было добавить. Все советы уже давно были испробованы.

— Мама с работы возвращается, а этот козёл пьяный ночью заявляется и начинает её доставать, — в сердцах сказал я. — А с утра ей снова на работу без какого-либо сна.

— Откуда он деньги берёт на синьку?

— У бабушки с пенсии клянчит сука.

— Пиздец.

Я наблюдал за дрожащими ветками в кустах, за Дзеном, засыпающим на ногах, и за отдаленными ночными огнями города, мерцающими на заднем фоне.

— Может, сегодня хоть не придёт домой, — вслух озвучил я свою самую искреннюю надежду, — и даст всем отдохнуть…

Из чащи показался силуэт Цыгана. Развязной походкой он сокращал до нас расстояние.

— Меф будете? — чётко и без лишних предисловий задал он вопрос.

Дзен встрепенулся и уставился на чёрный шарик в руках товарища.

— Это твой?

— Нет, это не моя изолента. Своё я честно раскидал.

Дзен пристально начал исследовать украденный товар.

— Откуда знаешь, что это меф?

— По обёртке. Недалёкий кладмен всегда в одном и том же пеньке прячет.

— В принципе можно, — долго уговаривать Дзена не пришлось. Он готов был веселиться без передышки. — Девочек позовём? За порох они выполнят все наши желания…

— Если хотите у меня, то давайте только нашей компанией, — условился Цыган.

— Да у тебя в общаге больше и не поместится…

Я не участвовал в дискуссии. Все мои мысли были заняты лишь молитвами, которыми я хотел обезопасить маму. Пришло новое СМС с подписью: "лучше поторопиться". Фотка, где довольный младший брат отправляет очередной кусок торта в чумазый рот.

— Я пас, — решительно заявил я с той же счастливой улыбкой.

— Че это? — не понял Дзен.

Фуджик обо всём знал, а Цыган в принципе никогда не вмешивался в чужие дела.

— Мама торт испекла, — с гордостью отрезал я, — такое нельзя пропустить.

Парни улыбнулись, а Дзен театрально всплеснул руками.

— Черт побери! А нам приходится сраное «говно» нюхать!

Я посмеялся и, помахав на прощание рукой, оставил пацанов на распоряжение ночи.

2.

Какой бы ни была иллюзия радости, настораживающую тревогу невозможно было унять. По мере приближения к дому, сердце инстинктивно начинало усиливать волнительное биение. Я, как собака Павлова, только вместо слюней был страх, а вместо корма — окна 8 этажа со включённым светом. Я пересматривал сообщения и пытался угомонить навязчивый порядок ритуала. Я старался отгородиться от всяких сомнений насчёт моего нездорового бреда, так как боялся всё испортить и сделать хуже. Такая вот психопатологическая дрянь, казалось бы, здравого рассудка. Я прислушался к двери. Стояла тишина, знаменовавшая отсутствие пьяного отца. Ноги рефлекторно подкашивались из-за дрожи. Руки сжимались в кулаки от ненависти к своему малодушию. Я собрался с силами и отпер ключом дверь. Первый мой взгляд — на коврик. Обуви его не было. Я выдохнул и тихо зашёл внутрь. Тут раздались лёгкие быстрые шаги с кухни и передо мной оказалась с игривой улыбкой мама.

— И где же мы шлялись, молодой человек? — у неё никогда не получалось контролировать своё хорошее настроение.

— С друзьями гулял. На концерт гоняли, — повесил я куртку.

— Что за концерт?

— Весёлый.

— Весёлый, потому что там по лицу бьют?

Я потер на щеке опухшую гематому, про которую уже и позабыл.

— Это в слэме.

Мама заботливо осмотрела рану.

— Это новое движение ваше?

— Скорее столкновение.

— Ясно.

Она сложила руки на груди, но грозный родительский взгляд у ей не удался.

— Наверняка в вашем слэме сильно проголодаться можно, — решила она не впадать в строгость.

— Ещё как.

Мы улыбнулись друг другу и направились на кухню. Саша уже, видимо, спал. Отца не было. Я старался избавиться от внутренней преждевременной паники, чтобы не заразить маму. Она достала из морозильника курицу и приложила к моей щеке.

— Болит?

— Да нет.

— Анестезировался?

— Ага, — опустил я смущенные глаза.

Мама в воспитательной манере покачала головой, накладывая мне в тарелку ужин.

— Ай-яй-яй. Ну и засранцы. Какими ещё гадостями занимались?

— Употребляли наркотики, били стариков, заложили мину в поезде, торговали вьетнамцами…, — непринуждённо перечислял я весь список, жадно поглощая еду.

— Хватит уже над бедным Фуджиком издеваться.

— Этот мини Будда — самый счастливый человек на свете.

— Ну вы молодцы, конечно! А я сегодня с Сашей позанималась чтением, сходила с ним в бассейн, испекла торт…

Мама возбуждённо начала хвастаться своими многочисленными достижениями. По мере разговора я начал понимать, что у неё началась белая полоса в жизни. Последний подобный приступ был месяца три назад.