Но я рано клял специалистов, которые переместились сюда для устранения вызванной мною проблемы. Мужики не остановились на этом — после того, как оставшихся монстров перебили, специалисты принялись латать пространство, причем гораздо быстрее, чем это получалось у меня.

Края спрятанной дыры сшивались грубо, топорно, крупными стежками, но пространство само по себе затягивалось. Наверняка хотя бы один (а может, и все трое) наделен по меньшей мере эпическим титулом по работе с пространственными дырами.

Наблюдая за работой мастеров, я не выпадал из реальности. После битвы аристократы разбились на группы, которые стояли рядом друг с другом.

Липова-младшего не видно. Есть старший, но тот не горит желанием общаться. Я ему, самовлюбленному уроду, еще подкину забот: я не забыл, кто связан с налетом на кузню.

Но пока есть другая проблема.

Я направился к самой крупной группе. Спокойно дойти мне не дали — на середине пути меня перехватил молодой маг со щегольскими усиками.

— Как тебе удалось подчинить гоблинов?

— О чем вы?

— Я заглянул под две иллюзии…

— А-а, — перебиваю его. — Вы проникли под иллюзию амулета и под одну из моих, но не смогли проникнуть сквозь третью. Или вы хотите сказать, что мне действительно помогали монстры?

Щелкаю пальцами, и трое юнитов разом развеиваются. Последний гоблин подбирает упавшие амулеты, протягивает их мне вместе со своим, и исчезает за ними.

— Иллюзии, значит? — Спрашивает меня тот самый воин, которого гоблин предупредил о приближающемся монстре. — Удивительный талант для твоего возраста. Твои иллюзии здорово помогли, спасибо.

— Отлично, — улыбнулся я. — Не против помочь мне сейчас?

— Да не вопрос. Если смогу, помогу. А в чем дело?

— На моего отца совершено покушение, — громко сказал я.

Разговоры вокруг разом смолкли. Ко мне повернулись все, кто был неподалеку — и маги, и воины, и губернатор.

В тесной комнате, освещенной ярким холодным светом люстры, кипит круглосуточная работа. Детективы с соответствующими классами и титулами, несмотря на изнеможение и недосып, продолжают ворошить дела и «искать необычное». Необычного в городе хватало, и каждый день на столы ложились десятки новых папок, на почту приходили новые ксерокопии.

Про себя ищейки прокляли и вещуна, который на старости лет сошел с ума, и свою командировку в Новосибирск, которую никто не называет иначе, чем «ссылка в Сибирь» и даже Императора, в чем они никогда не признаются ни близким друзьям, ни женам, ни самим себе. Бледные лица уставлены в экраны компьютеров, в бумаги. На столах стоят чашки с давно остывшим кофе. Этот кофе стал их единственным источником бодрости в течение многих бессонных ночей, но сейчас и он в глотки не лезет. Окно полуоткрыто, но ни сквозняк, ни кофеин в таблетках или стакане, не помогает держать сознание ясным. Всего десять часов вечера, но атмосфера пропитана настоявшейся за недели усталостью.

Задействованы все стукачи, все осведомители, привлекли даже гражданских с классами «мастера слухов», «коллекционера проблем», и даже «видящего смерть». Обнаруженных преступлений и странностей прибавилось, удалось предсказать хороший такой прорыв и эвакуировать жителей, но это были совсем не те странности и преступления.

Стефан Громило, главный и самый усталый на вид мужчина в комнате, молча проклинает свою работу. Левую руку он кладет на раскочегаренную батарею, а правой тушит в пепельнице еще одну сигарету. Пепельница забита бычками, хотя ее опустошают каждый час.

Левую руку обжигает так, что терпеть нет сил, и тогда Стефан убирает ладонь. В голове — ясность. Недолго, минуты на три, но батарея опять сработала там, где пасовали сигареты и литры энергетиков. Раскаленная батарея — его личный кофе.

Телефон задребезжал, завибрировал — звонил незнакомый номер. Стефан, который собирался взяться за очередной отчет, тихо выругался и поднял трубку.

— Узнал? — Спросил знакомый голос человека, который в их рядах давно не состоял — жил на пенсию, которой хватало, чтобы снимать апартаменты посреди Москвы, питаться весьма неплохо, и даже вызывать к себе баб.

— Здравствуйте, Святослав Артемович.

— До меня дошли слухи, что ты в Новосибирске, ищешь что-то странное?

— Ищем, — тоскливо переспросил мужчина.

Странного он за последние недели наслушался на жизнь вперед. Но от опроса отходить не имел права, разве что сократить этот опрос до минимума. — Опишите подробнее, что вы имеете в виду.

— У меня там один из внуков, так что я тоже заинтересован в том, чтобы ваши поиски увенчались успехом. Мне птички напели, что на окраине, в многоэтажке, произошло двойное убийство — вероятно, папка с ним уже лежит на вашем столе. Дело вроде бы не в убийстве, хотя и с ним все мутно. Не буду касаться лишних деталей, скажу именно про место. Знаешь, место там… странное. Мои птички говорят, что энергопотоки перекручены, пол поменялся — местами деревянный, местами какой-то каменный, а местами бетонная плита, которая там и должна быть. Все выглядит так, будто место изуродовало невообразимой мощью или каким-то выбросом.