Крупцев снова проткнул Митю взглядом насквозь и не спеша продолжил:

– Вы препарировали – как опытный хирург; и справились менее чем за полчаса. Я наблюдал за вами, когда вы меня не видели: вы работали отлично. И когда видели: вы работали превосходно, а я ведь понимаю, что мое присутствие в крайней степени должно было нервировать вас. Но вы, господин Солодов, учли все нюансы и, к моему приятному удивлению, не сделали ни одной ошибки… Да что вы стоите?! Заставляете меня смотреть на вас снизу вверх…

Митя плюхнулся на кровать и принялся было благодарить профессора, но тот волевым жестом остановил его:

– Я, как вы знаете, на комплименты скуп. Вы показали себя вполне созревшим хирургом – и я просто констатирую факт. Ваша благодарность здесь лишняя. Я пришел, повторяю, как к коллеге, и имею к вам очень деликатное дельце…

Крупцев остановился и вновь оглядел Митю.

– Но прежде чем я изложу вам суть, – продолжал он, – дайте слово, что ни одна живая душа об этом не узнает.

– Ни живая, ни мертвая! – подхватил Митя и от собственного голоса ощутил холодок на спине.

– Поклянитесь.

– Клянусь!

После мучительно долгой паузы Крупцев медленно выговорил:

– Моя публичная операция назначена на следующий вторник. Придут студенты, профессура, многие уважаемые хирурги… Будет, возможно, кто-то из попечителей. Академик Гальперин обещал быть. И фотограф «Хирургического вестника» напросился. Так некстати…

– Да! «Уникальнейшая хирургическая практика», – Митя вспомнил афишу на двери анатомички.

– Ну… Не такая уж уникальнейшая… Обычная. Скажем, учебно-показательная… Правда, новым методом, но ничего умопомрачительно сложного. И мне очень нужна ваша помощь, Дмитрий Валентинович.

Крупцев встал. Повернувшись лицом к окну, а к Мите спиной, он ровным голосом продолжил:

– Видите ли, господин Солодов, мои руки мне уже не помощники. Тремор, которым я страдаю, к сожалению, неизлечим. Он не всегда заметен, но стоит только мне взять в руки хирургический инструмент – и он троекратно усиливается. Я даже не буду перечислять вам все способы, которыми я пытался вернуть твердость рук. Увы! Мои пальцы удержат скальпель, но я не смогу сделать ровный надрез. Я не в силах отказаться от этого спектакля во вторник, он важен для меня и для моих планов, связанных с преподаванием в Лондоне. Моя статья о новом хирургическом методе выходит в следующем месяце в London Medical Journal. Вы должны понимать, как мне сейчас тяжело это произносить… Я не могу сам провести операцию. Я раскромсаю пациента на лоскуты и опозорюсь перед всем медицинским сообществом… Он замолчал, глядя в немытое оконное стекло.

– И… Как же… И что же… – Митя пытался подобрать правильные слова.

Крупцев резко обернулся:

– Операцию проведете вы, Дмитрий Валентинович.

Митя сидел на кровати сутулой запятой, молча глядя на профессора.

– Это не так сложно, как вам кажется. Сегодня к полудню приходите ко мне на кафедру в Академию, я передам вам мои рукописные материалы. А в четыре часа жду вас в анатомичке. Ваш кадавр еще в деле, я договорился с Лаврушей, чтобы он тайно придержал бедолагу до вечера. Так что – потренируетесь при мне.

Митя слушал не шелохнувшись. Наконец Крупцев замолчал.

– Почему я? – тихо спросил Митя. – У вас же наверняка есть лучшие кандидаты, ваши ассистенты…

– О, по нескольким причинам, мой друг. Во-первых, вам надо умудриться не вылететь из Академии – а вы, поверьте, первый кандидат на отчисление. Во-вторых, вам нужны деньги. Ну, ну, вижу, что нужны. Не смотрите так на меня: любая работа должна оплачиваться. А это – работа. Я уже получил от двух медицинских изданий неплохой гонорар и с радостью поделюсь им с вами. И в-третьих, с учетом двух предыдущих пунктов, – вы будете держать язык за зубами. На кону не только моя репутация, но и вся ваша будущая карьера, Дмитрий Валентинович. Вы меня понимаете?

Митя хлопнул ресницами, открыл было рот, но так и не нашелся, что сказать.

– Повторяю, – профессор кашлянул в кулак, – о нашем маскараде никто не должен знать. Только вы, я и моя ассистентка Цецилия. Она все подготовит и поможет вам во время операции.

Крупцев взглянул на карманные часы и покачал головой:

– Мне пора. Да что вы, господин Солодов, белый такой, будто приговор услышали? Я вам, можно сказать, билет в счастливое будущее сейчас на блюдечке преподнес. Так вы согласны?

Митя молча кивнул.

– Ну и славно.

– А как же… Я ведь… Я не похож на вас совсем, Петр Архипович!

– Рост у нас одинаковый, – улыбнулся Крупцев. – Телогрею под халат наденете, чтобы сложением на меня походить. Маска марлевая лицо закроет по глаза и шапочка. Да! Очки вам дам. Слабые, увидите все, что нужно. Я сперва публике скажу что положено, объясню принцип иссечений, потом выйду в боковую комнату, а войдете в зал уже вы, прооперируете – и вернетесь назад, там мы с вами снова поменяемся. Крупцев направился к двери.