Света действительно была одета очень легко: кургузая синтетическая куртка белого цвета поверх короткого платья, едва достигавшего колен, серые шерстяные колготки с жёлтыми поперечными полосами и белого цвета кроссовки на толстой рифлёной подошве – вот и весь её зимний наряд.

– С тобой мне не холодно, и, кроме того, так сейчас многие ходят, а вот ты совсем от моды отстал. Ходишь в каком-то дореволюционном пальто и радуешься. Ты же ещё молодой, а выглядишь как старик. Если не секрет: сколько тебе лет?

– Я не женщина, чтобы скрывать свой возраст, – Светов смущённо кашлянул, – скоро тридцатник намечается.

– А на вид – все сорок. Извини, конечно.

– Да ладно. Ты права. – Он провёл рукой по небритому подбородку. – Я ведь неожиданно у Алексея оказался. Дело случая. Не встреть он меня сегодня на улице, мы бы с тобой и не познакомились… наверное… хотя пути Господни неисповедимы…

Они шли не спеша по только что выпавшему снегу. Его ещё не успели убрать, и он таинственно мерцал в свете уличных фонарей и громко поскрипывал в такт шагов. От деревьев на снег ложились причудливые фиолетовые тени. На фоне ночного неба проступали тёмные силуэты многоэтажных домов, словно зубцы гигантских крепостных стен, они охраняли покой горожан и преграждали дорогу незваным гостям. Во многих квартирах горел свет, и цветные сияющие квадратики окон смягчали невозмутимую угрюмость вечера, придавая ему вид рождественской открытки.

– Смотри, как красиво – просто фантастика! – Николай восторженно прижал Свету к себе. – Я бы, наверное, не смог жить там, где не бывает снега. Тосковал бы по нашей зиме, по морозу, по этому снежному скрипу. Так и хочется запечатлеть всё это великолепие на холсте! Согласись – это же прекрасно!

Света ещё крепче прижалась к нему – то ли от холода, то ли от сопричастности к восторгу своего спутника, но то, что она сейчас чувствовала, так это какую-то необъяснимую радость и душевную близость к этому пока непонятному ей человеку; какое-то новое, доселе незнакомое щемящее чувство зарождалось в её душе, и это новое не вызывало в ней протеста и отторжения, наоборот, хотелось, чтобы оно и дальше продолжалось и становилось ещё сильней.

– Это прекрасно, но там существует другая красота, которой у нас нет.

– Я согласен: везде есть своя красота, и я часто мечтаю о путешествиях, но пока это невозможно. Одного желания мало. Много денег надо иметь, а у меня таковых нет и пока не предвидятся.

– На что же ты живёшь? – удивилась Света.

– Иногда мои картины покупают: в галереях, на выставках, но это не так часто, как хотелось бы. Бывают такие чёрные дни, когда и за квартиру нечем платить. Слава Богу, есть добрые люди – помогают.

– Да, не весело ты живёшь.

– Почему же не весело – очень даже весело: занимаюсь любимым делом, а это, по-моему, самое главное в жизни…

– Ну, это по-твоему, – перебила его Света, – а я считаю, что самое главное на свете – это любовь. – Она нагнулась, чтобы набрать горсть чистого, пушистого снега.

– Да, пожалуй, – задумчиво проговорил Светов. – Но не для всех.

– Для всех, для всех и для тебя тоже!

Светов промолчал. Ему было хорошо. Он любил такую погоду: бодрящий морозец, сверкающий пушистый снег, зимний тихий вечер и то, что рядом с ним идёт эта странная девушка Света, так внезапно появившаяся в его жизни. «Может быть, она и не такая уж странная, а нормальная современная девушка, – подумал он. – Это скорее я странный, словно схимник, ушедший в свою пустынь и не желающий знать, что творится за её пределами. Ну и пусть так, но искусство и творчество для меня пока самое прекрасное, что может быть на этом свете», – он даже засмеялся, представив себе свою мастерскую и начатую картину.

– Что с тобой? Чему ты смеёшься? – вернул его в реальность Светин голос. Она смотрела на него весело и в то же время удивлённо. – Ты всё-таки ненормальный, но это-то мне в тебе и нравится.

– Что ты, Света, я такой счастливый! И ты никогда не догадаешься – почему. – Он внезапно остановился, притянул её к себе и поцеловал в тёплые мягкие губы.

– Да, Николай, с тобой не соскучишься. – Она явно была удивлена и, как показалось ему, слегка раздосадована.

– Если я тебя обидел, то прости меня. Я и сам не знаю, как это получилось. Просто наваждение какое-то. Я сегодня счастлив как никогда. Я счастлив оттого, что вижу этот зимний вечер, снег, дома, фонари, что ты идёшь со мной рядом и держишь меня за руку. Я тебе больше скажу: мне даже не верится, что всё это происходит наяву, а не во сне! – Он держал Свету за плечи и восторженно смотрел на неё.

– Пора тебе спуститься на грешную землю. – Света обхватила его шею руками, и они стали целоваться, как безумные… Весь окружающий их мир сразу исчез, растворился, рассыпался, и только их чувства полыхали невидимым огнём страсти… Потом они шли не спеша и болтали о разных пустяках. Светову уже казалось, что они знакомы давно, несмотря на то что ещё сегодня утром он даже не подозревал о её существовании. Человек, как правило, живёт сегодняшним днём. Только в мыслях своих он велик, а в жизни часто события происходят помимо его воли, и он даже не в силах предсказать, что с ним может случиться через минуту…

– Эй, прохожие, закурить не найдётся? – Перед ними словно из-под земли возник здоровенный верзила, одетый в спортивную куртку и широкие клетчатые штаны.

Николай постучал себя по карманам, но сигарет не обнаружил: «Забыл у Алексея», – подумал он.

– Были сигареты, да вот у приятеля оставил.

– А ты получше поищи, может, и найдёшь, – нагло ухмыльнулся верзила.

– Послушайте, прохожий, – не выдержала Света, – вам, по-моему, русским языком сказали, что у нас закурить нет.