То немногое, что осталось на его лице, исчезает, оставляя его бледным, как труп. В Cosa Nostra нет большего преступления, чем убийство дона с единственной целью занять его место. Иерархическая структура была создана для обеспечения стабильности, безопасности и процветания членов организации. Если бы подчиненные убивали своих начальников, это привело бы к хаосу. А хаосу никогда не позволят укорениться в Cosa Nostra.

Он не сводит глаз с меня, пока тянется к ящику стола. Полагаю, он пойдет за пистолетом.

— Неужели ты думаешь, что я пришла бы сюда одна и показала тебе все это без какой-либо страховки? — Я скрещиваю ноги и откидываюсь в кресле. — Если со мной что-то случится, копии этих документов будут разосланы не только капо, но и всем членам Семьи — от самых крупных инвесторов до самых простых солдат. Они разорвут тебя на части и сделают из тебя свинью на убой в течение нескольких часов.

— Чего ты хочешь? — рявкает он. — Ты не хочешь выходить замуж за Сальво? Отлично. Мне плевать.

— О, я хочу выйти замуж, Батиста. Но только не за своего босса. — Я улыбаюсь. — Я выйду за тебя.

— Что? — огрызается он, наполовину поднимаясь со стула.

— Поверь, мне противна сама мысль о том, чтобы быть связанной с такой отвратительной старой свиньей, как ты. Но именно это и произойдет. — Я делаю паузу, затем продолжаю. — В воскресенье ты объявишь о нашей помолвке. Свадьба будет назначена на конец этого месяца.

— Почему?

— Потому что, став твоей женой, я смогу обеспечить защиту интересов Семьи. — Я скрестила руки на груди и пригвоздила его взглядом. — Ты все еще будешь Доном, и они смогут продолжать кланяться тебе и целовать твою руку. Тебе будет позволено расхаживать по улицам с павлиньим видом, будто ты обладаешь всей полнотой власти и уважения. Но это все, что ты собираешься делать. С сегодняшнего дня я буду принимать все решения, касающиеся семейных дел, бизнеса и частных вопросов. Для всех будет казаться, что ты по-прежнему главный. А через четыре года, когда мой сводный брат выйдет из тюрьмы, ты уйдешь в отставку по состоянию здоровья и окажешь полную поддержку Массимо как следующему дону.

— Ты сумасшедшая.

— Нет, Батиста. Я не сумасшедшая. Я решительна, и если бы в твоём предательском уме была хоть капля сообразительности, ты бы понял, что решительная женщина гораздо опаснее сумасшедшей. — Я достаю из сумочки последний листок бумаги и бросаю его перед ним. — Список моих предпочтений по поводу свадебного приема. Проследи, чтобы они были соблюдены. И, пожалуйста, позаботься о том, чтобы в наш особенный день ты надел галстук, на котором не будет пятен от твоих последних трех блюд. — Я чувствую, как его глаза сверлят мою спину, пока я ухожу. Дойдя до двери, я останавливаюсь и оглядываюсь через плечо. — О, и еще кое-что. Когда родится мой ребенок, ты будешь считать его своим. И да поможет тебе Бог, если ты когда-нибудь оступишься и скажешь хоть одной душе, что это неправда.

Дверь захлопывается за мной с тихим щелчком.

Когда я возвращаюсь в машину, направляясь к себе, я сканирую тени в каждом переулке, мимо которого проезжаю.

Я все еще надеюсь, что в любую секунду мой демон материализуется из темноты. Но я знаю, что он этого не сделает. Больше нет маленьких колючек на шее. Я больше не вижу глаз, которые следят за моими движениями. Ничего.

Я никогда не хотела, чтобы он уходил. Я не имела в виду те ненавистные слова, которые выкрикивала ему с крыши в ту ночь. Он должен был знать. После всего, что между нами произошло, он должен был понять, что я не могу жить без него.

И все же он бросил меня.

— Сначала мы должны попробовать уморить его голодом.

Я дергаю за цепь, прикрепленную к кандалам, которые сковывают мои запястья, и смотрю на человека Мендосы, который вытирает кровь из разбитого носа. Он всего в нескольких шагах передо мной, но я не могу дотянуться, чтобы прикончить его. Другой конец цепи прикручен к полу, поэтому расстояние до меня составляет всего около двадцати футов.

Парень достает нож и делает шаг вперед. Дюжина или около того мужчин, стоящих широким полукругом вокруг нас, начинают аплодировать. Не знаю, что Мендоза приготовил для меня в долгосрочной перспективе, но пока, похоже, я здесь для того, чтобы развлекать его солдат. Перед тем как бросить меня в этот лагерь, он сказал своим людям, что они могут делать со мной все, что захотят, лишь бы я остался жив.

За первые две недели после того как меня схватили, я убил трех его головорезов, пытавшихся напасть на меня исподтишка, и ранил еще нескольких. Сейчас делаются ставки на то, кто первым одолеет меня.

Мой противник делает еще один шаг и замахивается на меня своим ножом. Я уклоняюсь и успеваю нанести удар ногой по его колену, отчего он падает на землю. Несколько зрителей бросаются к нам, несомненно, пытаясь помочь своему товарищу. Но они опоздали. Прежде чем самый быстрый из них добрался до меня и ударил ногой в живот, я уже вогнал нож между лопаток противника.

Сапог попадает мне в лоб, откидывая голову в сторону. Следующий удар попадает мне под ребра. Я устремляю взгляд в небо, пока по моему телу наносятся новые удары, приветствуя боль. Надеялся, что сил хватит, чтобы пересилить боль в сердце.

Но это не так.

ГЛАВА 26

ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ

Распечатки, папки и блокноты разложены передо мной по всей поверхности дубового дерева огромного офисного стола Батисты. Похоже, теперь он мой. Вместе с проблемами, которые мой дорогой муж создал за несколько недель своего правления. Договоры аренды, которые он не успел продлить. Контракты, которые нужно было просмотреть и подписать, и которые уже давно просрочены. И ряд разгневанных инвесторов дышит мне в затылок, требуя прогнозов доходов на следующий год. Весь этот бардак, который Батиста так хотел свалить на меня, чтобы проводить большую часть времени в одном из стрип-клубов Семьи.