Беата молча слушала его исповедь.

Джеральд сглотнул.

— Я не стал бы охотником Калунны. И я внезапно подумал, что так было бы лучше. Моя жизнь была бы проще и приятнее без служения вересковой богине. Теперь я боюсь показываться ей на глаза. Она прочтет мои мысли и накажет за предательство. Служить богине — мой долг и моя судьба, но я чувствую себя преступником, который на время сбежал из тюрьмы, хлебнул вольной жизни, а теперь вынужден вернуться, запереть свою камеру и вышвырнуть ключ в окно. Я не знаю, что мне делать.

Беата вздохнула и погладила его по рукам.

— Мысли — не преступление. За это Калунна никого не карает. А ты всего лишь получил то, чего тебе не хватало раньше. И опьянен открывшимися возможностями. Это нормально. Твоя жизнь была разрушена хисширским демоном и тяжелой службой Калунне. Но ты привык к этому и ничего не замечал, пока не начал сравнивать. Ну и, конечно, Алиса для тебя неотразима: для того и заводят любовниц, чтобы наполнить жизнь радостью и сбежать от осточертевшего быта. Она — та самая женщина-праздник, которую ты ждал. А я — это долг и обязательства. Ко мне ты уже привык, а она манит своей неизведанностью и непокоренностью.

Джеральд вздрогнул.

— Не говори так. Я счастлив каждый раз, как прихожу домой. Потому что знаю: ты там и ждешь меня. За твою любовь я готов был отдать что угодно, а ты полюбила меня просто так. И даже сейчас утешаешь, а не проклинаешь за предательство.

В голове Беаты что-то щелкнуло.

Она вдруг поняла, как ей выпутаться из ловушки, в которую попала, и ее наполнила эйфория.

— О вересковая богиня, прекрасная, вечно юная и мудрая, спасибо тебе! Спасибо, спасибо, спасибо, моя богиня!

— Я тут не причем. Ты сама не заметила, что твой муж нравится другим женщинам, хотя Алиса не больно-то скрывала свои симпатии. Но забавно, что ты так истово молишься мне, благодаря за то, о чем иные женщины рыдают.

— У меня появился шанс сохранить мой брак, а это дорогого стоит. Ты ведь не накажешь Джеральда за его метания?

— Нет. Ты верно заметила, мысли — не преступление. Учитывая, как часто ты позволяешь себе подобное, сравнивая службу мне с цепями, я бы вечно пребывала в ярости, если бы придавала этому значение.

Беата смутилась.

— Но ты не сердишься, а проявляешь терпение и милосердие воистину божественных масштабов. Да восславится вересковая богиня и ее доброта!

— Подлиза. Но не говори об этом Джеральду. Слишком много доброты тоже плохо, люди принимают ее за слабость. Меня должны не только любить, но и бояться моего гнева. Он должен справиться с искушением свободой сам.

Джеральд сжал ее ладонь.

— Беата? Ты давно молчишь. Ты ведь простила меня?

— Да. Знаешь, я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив, — она глубоко вздохнула и постаралась подобрать правильные слова. — Я не могу дать тебе свободу: культ Калунны мы оба никогда не покинем. Наш долг и наши обязанности останутся при нас. Но никто не запрещает тебе отдыхать от них и наслаждаться нормальной жизнью с друзьями. Просто помни, что вечного отдыха тоже не бывает. Ищи баланс. Что же касается Алисы… давай решим, что делать с этой ситуацией. Если развод для нас не вариант, то как насчет пересмотреть некоторые условия нашего брака?

— Что? О чем это ты?

— Я не ревнива. Ты хочешь завести любовницу и страдаешь от невозможности это сделать, сохранив наш брак. Что если мы уберем супружескую верность как обязательный пункт наших отношений?

У Джеральда отвисла челюсть.

— Ты разрешаешь мне завести роман с Алисой?

— И не только с ней. Шабаши, случайные связи и будущие любовницы тоже разрешены. Только обещай следить за своим здоровьем и предохраняться, чтобы не принести заразу в дом. Если что-нибудь мне притащишь, секса с женой у тебя не будет больше никогда.

Изумленное лицо Джеральда засияло. Он бросился обнимать ее.

— Беата! Ты — ангел, чудо, сокровище мое! Самая добрая ведьма на свете! О, Калунна, спасибо, что дала мне такую жену! Как я мог сомневаться в твоей милости? Я — самый счастливый мужчина на свете! У меня ведь есть такая мудрая и понимающая…

Он осекся. Недоверчиво посмотрел на Беату.

— Подожди-ка. Это ведь будет работать в обе стороны?

— Конечно. А ты как думал? — она едва не рассмеялась, глядя на его разочарованное лицо. — Получив свободу в браке, ты лишаешься права закатывать мне скандалы по поводу шабашей и возможных будущих любовников. Все честно.

Джеральд вскинулся.

— Будущих? А может, кто-то уже есть? Ты спишь с Тимоти Шварцем?

Беата закатила глаза.

— Джеральд, мы о чем сейчас договорились?

— Мы еще не договорились. У меня что, уже давно рога растут? Так ты спишь с ним или нет?

— Меня сейчас стошнит, — Беата с усмешкой процитировала самого Тимоти. — Он — противный, злой мальчишка, а я предпочитаю в постели взрослых и галантных мужчин. Тот, кто ради меня не старается, никогда моим любовником не будет.