Даже не представляете, какая обида душила меня… Разве я мало сделал для становления государства? Столько конфликтов пришлось преодолеть! Мне постоянно угрожали, я боролся с несправедливостью, стяжательством, хамством. Я побеждал, но разве я присваивал себе результаты победы? Разве наживался? Всё делалось для моей страны, для людей. И что в итоге? Иногда мне было себя откровенно жалко…

***

В армии разгорелась нешуточная борьба за власть. И временами она перерастала в войну, на которой все средства хороши. На моё место много желающих: чего только не выдумывали, чтобы сместить… Сначала распускали слухи, будто наживаюсь на армейских поставках. Затем пытались уличить во взяточничестве. Даже присылали подставных людей, провоцировали «выгодными предложениями». Этому я положил конец, однажды намылив шею подобному визитёру.

Как-то вечером обнаружил в своей комнате большую коробку с костюмной тканью. Пощупал – материал высочайшего качества. Поразмыслив, вызвал своего подчинённого Ким Ван Йонга, чтобы узнать, что происходит. И тот рассказал, что ему тоже прислали посылку – с прекрасными изделиями из меди. Ясно: кто-то пытается нас подкупить. Я распорядился отправить всё обратно, а потом собрал совещание, чтобы предупредить подчинённых о подобных провокациях. И дал понять, что с теми, кто решит воспользоваться взяткой любого типа, разговор будет коротким…

Чтобы избежать провокаций, я перестал встречаться с поставщиками в ресторанах и кафе – только в моём кабинете в присутствии секретаря или стенографиста. Сделки только открытые, с сертифицированным товаром, я следил, чтобы в документах всё тютелька в тютельку. Понятное дело, я оказался неудобным человеком для мошенников в государственных мундирах. Я предполагал, что меня попытаются как-то подставить, но причиной моего понижения по службе оказалась самая обыкновенная холодная лапша…

Как вы помните, в молодости я был бесшабашным человеком и безрассудно ввязывался во всякие споры и состязания. Кто больше всех съест или выпьет – излюбленный предмет подобных споров. Я с детства привык к лапше, особенно любил гречневую. Став государственным чиновником, не изменил своих привычек и в ресторанах обычно заказывал двойную, а то и тройную порцию. Во время застолий я в первую очередь всегда принимался за лапшу. Каждый офицер знал о моём пристрастии к лапше – над этим посмеивались, даже сочиняли анекдоты. Вскоре слух докатился и до министерства национальной обороны: возможно, генерал Че тоже обожал эту лапшу. Каким-то образом организовался шуточный турнир по поеданию лапши. Сейчас-то, конечно, это кажется идиотизмом, но в то время оба участника мечтали только о победе.

Все знали, что у меня весьма непростые отношения с генералом Че: разные взгляды на управление в армии, разное воспитание, да и телосложением непохожи. Поэтому шуточное состязание привлекло так много внимания. В день поединка в ресторане, где подавали холодную лапшу, яблоку негде было упасть – присутствовали даже высшие чины. Перед началом поединка мы обговорили правила: никаких перерывов и пауз во время еды; бульон можно не допивать; на то, чтобы съесть тарелку лапши, выделяется только пять минут, и минута на замену блюда; проигравший оплачивает счёт.

Это было забавное зрелище! Генерал, в котором килограммов сто веса, и я – лилипут по сравнению с ним… Первые три порции одолели без труда. Четвёртую тарелку генерал уже ел без особого удовольствия, а на шестой ему стало откровенно плохо. Заметив это, я расслабился. Я был уверен, что шестая миска будет последней, и оказался прав! Он попытался запихнуть в себя седьмую, но безуспешно. Тогда он отложил палочки, наблюдая, как я уплетаю седьмую, а затем и восьмую тарелку. Когда я заказал девятую, генерал сказал: «Ладно, ты выиграл». Встал и вышел из ресторана.

Сколько было разговоров после этого! Казалось, «поединок» обсуждали все, и с каждым днём он обрастал новыми подробностями и деталями. Некоторые даже просили повторить моё «выступление» на бис. Лейтенант-полковник Чой Дак Шин, который в то время командовал вторым полком в Тэджоне, специально приехал и назначил встречу, чтобы убедиться, что разговоры о лапше – не простые сплетни. И тоже был поражён, когда я с удовольствием продемонстрировал свои «способности».

У нас в деревне говорили так: «У любого корейца есть дополнительный желудок для лапши». При случае я доказывал правдивость старой поговорки…

***

Смешно, но генерал Че не смог простить мне поражения в шуточном состязании. Конечно, он недолюбливал меня по многим причинам, но разговоры о поединке стали последней каплей. Его приспешники стали обвинять меня в неуважительном отношении к старшим по званию. Ко мне оказалось непросто придраться по службе – даже форма всегда идеально отутюжена, обувь начищена до блеска. И тогда принялись критиковать за неуважение к старшим по званию. Корейцы говорят, что есть три добродетели: звание, возраст и достоинство. Я же полагал, что достоинство человека является первостепенным, а возраст, и уж тем более звания, не так важны. И относился с презрением к людям, которые выше меня по рангу, но при этом не обладают элементарной порядочностью…

На следующий день после «состязания» в ресторане генерал вызвал к себе капитана Ли, который и организовал всё это. Капитан получил нагоняй, а под меня стали копать, чтобы убрать с пути. Конечно, я понимал, в чём дело, – только ленивый не шутил по поводу проигрыша Че. Естественно, это раздражало генерала, и я был уверен: он сто раз пожалел, что связался со мной.

Несколько раз генерал Че присылал в наш штаб капитана Ли с официальными инструкциями. А на словах передавалось: если я буду сговорчивее и соглашусь работать на условиях генерала, то он подумает, чтобы снова предоставить мне солидную должность. Но я категорически отказался от подобных предложений. Целью моей работы всегда была сама работа, а не то, что я могу за неё получить. Хёнг-Ден По, так Хёнг-Ден По! На самом деле в моём новом положении оказалась масса преимуществ. Во-первых, я мог отдохнуть от политических игр, баталий и постоянного напряжения. Жизнь моя стала спокойной и размеренной. Во-вторых, мне выделили небольшие отдельные апартаменты недалеко от штаба, куда я мог приглашать друзей и веселиться с ними. Ура!