Сам Румов вместе с тройкой оставшихся бойцов рванул к легковому автомобилю. В нём оказались трое немцев: водитель, рядом с ним на переднем сиденье, судя по всему, адъютант или порученец и, наконец, само начальство на заднем сиденье. Водителя и адъютанта застрелили мгновенно, а пассажира тюкнули по кумполу и, пока он плавал в нирване беспамятства, быстро вытащили из машины. После этого завели ему руки за спину и связали, а в рот мгновенно засунули заранее приготовленный кляп и зафиксировали повязкой, чтобы немец его не выплюнул. Рядом с языком находился толстый портфель, который Румов прихватил с собой, даже не глянув, что там такое. Судя по витым погонам и лампасам на брюках, им попался немецкий генерал – добыча более чем солидная. На часах два ночи, вот и интересно: это куда или откуда ехал в такое время немецкий генерал?

Не теряя зря времени, разведчики, подхватив немецкого генерала и посыпав всё вокруг табачно-перцовой смесью, рванули прочь. Вскоре они спускались в подвал небольшого дома, где скрывался вход в подземный ход, а через час уже хвастались своей добычей перед начальством.

Не люблю, когда меня будят посреди ночи: обычно это означает, что наступает писец, особенно в связи с последними событиями, а у нас, как известно, если вы не забыли, на дворе война, Великая Отечественная. Однако сегодня было небольшое исключение из правил. Разбудили меня, естественно, не из-за пустяка, однако повод оказался замечательным: мои орлы вернулись из поиска со знатным уловом. Я сам не ожидал от ребят такой жирной добычи – целый немецкий генерал-майор! Моим разведчикам попался командир противостоящей нам немецкой дивизии собственной персоной. Как оказалось, он возвращался от своего начальства и решил поскорей добраться в свою дивизию, только не доехал – мы его на дороге перехватили. В качестве бонуса нам достались его бумаги, где были последние сводки по немецким войскам.

Будить, в свою очередь, уже своё начальство я не решился: пускай спокойно поспят, будет им приятный сюрприз к завтраку. В принципе, мне этот генерал был малоинтересен, ничего особого немцы не затевали, так что и нервничать смысла не было никакого, а вот перед начальством отчитаться – это совсем другой коленкор. Захваченный в плен немецкий генерал – это престижно. Пускай не первый, уже достаточно их захватили, но и не так часто подобное происходит.

Утром после завтрака я распорядился отвезти немца к Севастьянову, а сам позвонил ему.

– Доброе утро, Прохоров у телефона.

– Чего тебе?

Судя по голосу, Севастьянов был не в духе: может, не с той ноги встал, а может, ему начальство за что дыню выписало, тут случаются награждения непричастных и наказания невиновных.

– Да вот, подарок для вас небольшой. Мои разведчики ночью в поиск ходили, жирного немца захватили с бумагами, я его с сопровождением к вам отправил, уже подъезжать должны.

– Это всё?

– Да.

– Тогда свободен.

Вот и поговорили. Надеюсь, немец улучшит настроение Севастьянова.

А генерал Севастьянов был не в духе из-за ЧП, произошедшего вчера в штабе армии. Не зря говорят, что всё зло от баб. В штаб армии прибыла новая связистка, которая мгновенно вскружила головы большому количеству штабных работников. И ладно бы она всех отшивала, так нет – со всеми флиртовала. В итоге вчера прямо в штабе армии из-за этой профурсетки подрались капитан и майор.

Раздувать скандал Севастьянов не захотел, так как это рикошетом могло ударить по нему самому, однако и без последствий оставлять такое нельзя: слухи по-любому пойдут, тут ведь как в деревне, все всё знают. Командиры были опытными, лишаться их Севастьянов не хотел. Самым лучшим было избавиться от корня проблемы. В результате он принял соломоново решение: капитана с майором отправил на губу на десять суток на хлеб и воду, а смазливую связистку сплавил из штаба армии своему соседу – пускай теперь у того голова болит от шекспировских страстей. Сосед слыл большим бабником, так что пускай теперь он с ней разбирается, хоть своей ночной секретаршей делает.

А тут звонок от полковника Прохорова. Правда, вскоре, когда прибыл подарок от полковника, настроение Севастьянова значительно улучшилось: немецкий генерал с ворохом документов оказался как раз кстати. Ведь слухи о шекспировских страстях неизбежно дойдут до штаба фронта, и хотя он вроде как разрулил ситуацию, но осадочек у начальства останется. Однако на фоне захваченного немецкого генерала это будет уже не ЧП, а курьёз.

Уже не в первый раз Севастьянов возблагодарил свою судьбу за то, что ему на пути встретился тогда ещё капитан Прохоров. И хотя вначале Севастьянов наехал на него, но позже всё же решил нормализовать с Прохоровым отношения, и тот не стал вспоминать плохое, а сразу показал, что готов плодотворно сотрудничать. Теперь вся его карьера зависит от Прохорова, и тот не зазнаётся, не лезет вперёд, его вполне устраивает его роль – для всех он всего лишь командир дивизии в его армии.

Севастьянов уже собрался было звонить в штаб фронта, чтобы доложить о немецком генерале, но тут раздался звонок телефона.

– Севастьянов, что у тебя там творится в штабе армии?!

– Ничего, товарищ генерал-лейтенант. Сам вам звонить собирался, только к телефону подошёл, а тут вы звоните. Мои разведчики сегодня ночью знатного языка притащили, немецкого генерала, командира одной из противостоящих нам немецких дивизий, причём с портфелем документов: немец от своего начальства возвращался с новыми приказами.

Услышав о таком пленном, генерал-лейтенант Городов мгновенно забыл о любовных разборках в штабе Севастьянова. Конечно, хотелось приказать прямо сейчас отправить этого немца в штаб фронта, но переправлять его через Волгу днём было опасно, а потерять такого пленного из-за собственного нетерпения очень глупо.

– Так, Севастьянов, чтобы сегодня же ночью отправил немца к нам!

– Я так и хотел сделать, товарищ генерал-лейтенант.

– И да, напиши там, кто у тебя отличился с захватом такого гуся, наградим. Заслужили.