Но это просто замнаркома был не в курсе последнего разговора товарища Сталина с наркомом. Когда Иосиф Виссарионович поинтересовался, как скоро получится довести ежесуточный выпуск «поликарпычей» хотя бы до десяти, Алексей Иванович ответил:

— Мы сейчас выдаем для ВВС ежедневно по пять машин, и больше ВВС просто не переварит.

— Это почему? Товарищ Новиков говорил, что практически готовых летчиков для этой машины у него уже имеется больше тысячи.

— С летчиками проблем действительно нет. И даже с бензином для самолетов теперь особых проблем не видно, но летать и воевать — это принципиально разные вещи. Сейчас в строю около двухсот сорока истребителей товарища Поликарпова, но по сравнению даже с серединой лета суточный налет машин сократился более чем на сорок процентов. И не потому, что на них некому делать, а потому, что истребителям просто нечем стрелять.

— Это как «нечем»?

— Это очень просто нечем: двести сорок истребителей за менее чем полтора вылета в сутки тратят все патроны к пушкам, которые выдает промышленность. Вообще все! Не скажу, что тратят они патроны впустую, но по-хорошему их нужно минимум вдвое больше. Потому что патронов и истребителям не хватает, и штурмовикам, и другим самолетам.

— На штурмовиках сейчас используют другую пушку.

— Еще довольно много штурмовиков со старой пушкой, они, конечно, потихоньку заканчиваются, но пока тоже патроны потребляют. Пятьсот пятьдесят шестой завод патронов двадцать миллиметров производит мало, сто восемьдесят седьмой только разворачивает производство… Я говорил с товарищем Ванниковым, он, конечно, делает все возможное — но раньше следующего лета он новые мощности по выпуску нужных патронов не родит. А… инженеры товарища Поликарпова уже попробовали поставить пушку ВЯ на самолет, но эксперименты показали, что это невозможно.

— И почему?

— Самолет-то полностью деревянный, он просто разваливается от отдачи, которая у ВЯ не только сильная, но и очень резкая. Я видел результат испытаний, мне специально фото приносили: еще до исчерпания боезапаса машина превращается в груду щепок.

— Надо товарищу Поликарпову дать задание укрепить самолет…

— Товарищ Поликарпов уже работу в данном направлении провел. Результат резко отрицательный: самолет становится тяжелее на полтонны почти, характеристики падают настолько, что любой «мессер» получает преимущество в бою…

— Понятно. То есть увеличивать производство машин Поликарпова вы планируете к следующему лету… Я еще поговорю с товарищем Ванниковым. Просто уточнить насчет сроков выхода на полную мощность сто восемьдесят седьмого завода. А у меня к вам еще один вопрос: тут товарищ Яковлев жалуется, что вы не даете ему радиостанции для истребителей…

— Не даем, радио не хватает даже на машины Поликарпова и Гудкова. Сами понимаете, что И-185 без радио выпускать — это вообще вредительство, а на машины Гудкова мы сейчас ставим радиостанцию только на каждую четвертую машину, для командиров звеньев — а на остальные идут двухканальные приемники. И товарищ Яковлев прекрасно знает, то и это получается выполнить с огромным трудом: сейчас даже со списанных машин радио переставляется на новые, но все равно из Гу-82 каждая четвертая машина комплектуется чем попало.

— Как это «чем попало»?

— Товарищ Вишняков организовал в Москве и нескольких подмосковных городах в школах что-то вроде кружков радиолюбителей, в них школьники собирают приемники. Качества крайне невысокого, но хоть как-то работающие. Вот их мы товарищу Яковлеву предлагали, но он отказался…

— Кто поставляет вам радиостанции? Сорок первый завод?

— Изделия сорок первого завода полностью передаются Петлякову и Ильюшину… в основном Ильюшину: штурмовик без радио — гарантированный смертник.

— Это верно… а Сухому?

— На его машины ставятся наши четырехканальные…

— А кто вам-то эти радиостанции поставляет?

— Отдел Вишнякова нашего же наркомата. Он организовал на трех авиазаводах цеха по производству радиостанций…

— А почему эта радиостанция — вашей, как я понимаю, разработки — не передана профильным заводам? — в голосе Сталина прозвучала плохо скрытая угроза.

— Потому что все профильные заводы ее делать отказались. И оба наркомата отказались — потому что используемые в радиостанции лампы не выпускаются ни нашей промышленностью, ни союзниками. Какие-то двойные пентоды, если я верно название запомнил.

— А вы…

— Вишняков — он же по образованию технолог радиопромышленности — наладил выпуск нужных ламп… и других деталей на производстве, которое сейчас действует на авиазаводе в Филях. Но производство маленькое, продукции хватает на сорок-пятьдесят радиостанций в сутки: там в основном вчерашние школьницы трудятся.

— Товарищ Шахурин, то, что вы об этом нам не рассказали, крайне… что необходимо, чтобы производство резко нарастить?

— Ничего. Сейчас в поселке Чулым налаживается производство нужных радиоламп: товарищ Вишняков собирается там запустить линию по технологии американской компании Вестинхауз, при должном обеспечении сырьем обещает выпуск до пятидесяти тысяч ламп в сутки. Оборудование уже практически изготовлено, да оно и не особо сложное — так что вопрос по радиостанциям будет закрыт скорее всего к осень следующего года.

— Что требуется чтобы ускорить ввод этого производства?

— Опять ничего. Я интересовался уже у товарища Микояна: американцы нам нужного оборудования не продадут, но оно уже и не требуется, уже собственное практически готово. А для его наладки и пуска завода нужны люди и время. Людей товарищ Вишняков уже подобрал, а время — я уже сказал, когда наладка будет закончена. Возможно, что получится завод и немного раньше запустить — но разве что немного.

— А почему… в Чулыме?

— Это довольно близко к Новосибирску, оттуда и сибирским авиазаводам продукцию можно быстро доставить, да и сюда возить несложно: лампы же маленькие, их на любых поездах возить можно попутным грузом. А в поселке оказалось довольно много незанятых и, главное, образованных людей, из эвакуированных…