— Ну что же, в целом картина понятна. Теперь давайте рассмотрим вопросы, касающиеся уже вашей работы. Как на предприятии обстоят дела с жильем для работников, хватает ли в Реутово школ, детских садов, ясель… и если ли на предприятии свой пионерский лагерь и дома отдыха для сотрудников? Ваши пожелания об этом, или еще что-то, что я упускаю…

В Казани Николай Семенович осмотрел завод, очень внимательно осмотрел строящийся новейший бомбардировщик. И задал Петлякову тот же вопрос про жилье и соцкультбыт. Его на самом деле очень интересовало как скоро получится обеспечить людей нормальными условиями жизни, причем интересовало не абстрактно, а совершенно конкретно. Программа, начатая еще при Сталине, предполагала увеличение строительства жилья в полтора раза каждый год в течение пяти следующих лет — и на Украине под его руководством программу выполнять получалось, а вот в остальных республиках не очень. Поэтому Николая Семеновича на самом деле больше всего интересовало, что могут сделать предприятия ВПК для того, чтобы планы все же выполнялись — а сделать-то они могли довольно много. Потому что все срывы планов объяснялись вовсе не тем, что «народ плохо на стройках работал», а тем, что стройкам просто очень многого не хватало. С кирпичом и цементом было в целом неплохо, а вот с разной арматурой… Не хватало, причем катастрофически, водопроводных труб — но с этим заводы ВПК помочь почти не могли. Не хватало стекла оконного — и здесь эти заводы кое в чем помочь были в состоянии. А еще не хватало простых водопроводных кранов — и вот с этим…

Владимир Михайлович, после некоторых размышлений, на вопрос генсека ответил так:

— Здесь, в Казани, мы практически ничего сделать не сможем — я имею в виду, в достаточно серьезных объемах. Но если направить определенные, довольно умеренные, средства в Зеленодольск… там товарищи с различными гидроприводами справляются великолепно, и опыт у них есть приличный. Опыт есть, а вот людей — даже для обеспечения гидравликой вот этих самолетов, когда они в серию пойдут, будет весьма напряженно. А если им дать задачу делать водопроводные краны, то они под такую программу наберут молодежь, новые работники профессию постепенно освоят — и выгода получится двойная: Зеленодольский завод создаст себе резерв кадров, а страна получит столь дефицитные краны. Понятно, что им нужно будет с сырьем помочь…

— Ну уж с этим мы помочь им сможем.

— Должен предупредить: хотя они для нашего строительства и понаделали запорную арматуру, но качество ее оставляет желать лучшего: ведь с латунью у нас серьезные трудности, а железные… Мне инженеры из отдела по капстроительству докладывают, что в течение следующих пары лет нам придется почти всю эту арматуру в уже выстроенных зданиях менять. Мы, конечно, стараемся как-то проблему решить, даже пионеров привлекаем по всей области для сбора цветного металлолома…

— А что, в области много медного лома?

— Очень мало, но пионеры больше нацеливаются на сбор старых консервных банок, олово ведь тоже материал крайне дефицитный. А мы, совместно с моторостроительным, выстроили небольшое производство… совсем небольшое, там всего три человека работают, но из банок, пионерами собранных, эти три человека за день добывают олова до десяти килограммов. Вроде и немного, но нам хватает на все радиотехническое производство.

— Интересная инициатива, надо подумать, как ее на всю страну распространить…

— Возможно это и имеет смысл, но больших надежд на это возлагать не приходится: мы-то банки консервные по всей республике собираем. А если по всему Союзу собирать, то может и полтонны в сутки получится…

— И полтонны лишними явно не будут, а если пионеры — то мы и расходов особых не понесем. Хотя пионерам за это тоже что-то нужно будет дать, эксплуатировать детский труд…

— Мы пионерам за сбор банок платим. Не деньгами, конечно — так на каждого такие копейки получаются, что и говорить о них смешно. Но на эти деньги книги в детские библиотеки закупаем… кстати, вам особое спасибо за это: больше половины детских книг мы в украинских издательствах получаем. Кстати, и сами банки, после того, как с них олово снимается, в дело идут: на моторном их в электропечи переплавляют на чугун и отливают батареи отопления. Звучит вроде и смешно, но за день только из банок выходит до сотни секций. А всего пионеры — именно только пионеры — собирают в Казани металлолома столько, что хватает на примерно тысячу секций батарей в сутки. То есть… на моторном в этой литейке с батареями только инвалиды работают… почти одни инвалиды. Литейщики-то, понятное дело — здоровые мужики, а вот на формовке одни инвалиды трудятся. На батареях особая точность не нужна — а там и городу польза, и люди зарабатывают…

— А… а сколько завод на это тратит электричества? Ведь пока, насколько я в курсе, энергии в городе…

— Если о городских или районных электростанциях говорить, то нисколько. Там до сих пор работает несколько газомоторных установок: завод-то моторный, ремонт двигателей они своими силами производят. А газ — это с нашей установки, которую поставили возле очистных сооружений городской канализации, идет. На два мегаватта его хватает, даже больше. В Молотове турбодетандеры для авиационных холодильных установок давно уже выпускают, их для очистки газа используют — и в трубу чистый метан уже идет…

— Очень интересно. И вы говорите, что для стройиндустрии вы почти ничего сделать не можете. Но ведь делаете же, и немало!

— Делаем, однако всего, что мы, причем вместе с тремя другими заводами, делаем, не хватает даже на городские стройки. И если с теми же батареями отопительными нам городской комсомол существенно помогает, то с остальным… Но вы все же с зеленодольцами поговорите, если им с медью помочь…

На Украине резко нарастить объемы выпуска промышленной продукции Патоличеву помогло то, что республика имела свои законы в части внешней торговли, и огромное количество оборудования было закуплено в Германии, Венгрии и Австрии. На республику закупленного хватило, а вот на весь Союз и этого было крайне мало. К тому же «увеличивать» выпуск продукции в республике, где большая часть заводов была разрушена и производилось очень мало чего было не особо и трудно, а вот на том же Урале, где только за время войны производство выросло почти впятеро, о росте «в разы» можно было лишь мечтать. Но война уже давно закончилась, а заводы военные — остались, и работали они явно не в полную силу, поэтому Николай Семенович большей частью занимался тем, что решал как неиспользуемое оборудовании максимально эффективно приспособить для выпуска нужной продукции. А о том, какое оборудовании на заводе простаивает, лучше руководителей этих заводов никто и знать не мог.

Знали руководители, но старались об этом не распространятся: а вдруг его отнимут? Отнимут, а позже появятся новые задачи, для которых это оборудование и пригодится…

После посещения Зеленодолььского завода у товарища Патоличева сформировалась программа по реальному использованию «свободных производственных мощностей», при которой руководство имеющих такие мощности заводов будет их не прятать, и наоборот, всячески его «демонстрировать» и предлагать — само предлагать — пути его наиболее эффективного использования. А подсказал ему эту идею главный инженер Зеленодольского завода — знакомый Николаю Семеновичу еще со времен работы в Ярославле и потому, вероятно, не побоявшийся высказать то, что сам думал: