– Отец Григорий, я похож на диавола? – повернул Эйрих голову к священнику.

– Если бы я не знал наверняка, что ты самый благочестивый христианин во всей этой деревне, сын мой, – заговорил священник, – то тоже так бы и подумал.

– Видишь, римлянин? – с неодобрением посмотрел Эйрих на Иоанна. – Церковь на моей стороне.

– Еретики… – просипел римлянин.

– Скоро ты покаешься за такие слова, – уверенно заявил отец Григорий.

26 сентября 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония, деревня без имени

В доме пахло приготовляемой похлебкой из лесной куропатки. Чада и дыма в этом доме больше нет, потому что Тиудигото наконец-то осознала всю выгоду и пользу римского каминуса, он ведь здорово экономит дрова, и еда, приготовленная на нем, не имеет изрядно приевшегося дымного привкуса.

– Татий, хочешь освободиться от конских волос в пятках? – поинтересовался Эйрих у своего раба.

– Да, господин, – ответил римлянин.

– Сегодня у тебя есть шанс стать по-настоящему свободным, – сообщил ему Эйрих. – Надо всего лишь совершить один поступок.

– Что я должен сделать, господин? – спросил Татий, которого уже почти доконала многолетняя боль в пятках.

– Следуй за мной, – приказал ему Эйрих.

Они вышли из дома и проследовали к южному краю деревни, где уже расчистили площадку от кустов и приготовили все необходимое. Татий ковылял за мальчиком, но когда увидел, что именно готовят готы, оступился и упал. Эйрих подошел к нему и помог встать.

– Это не римляне, если тебе это важно, – сообщил он рабу. – Они называют себя германцами, вон тот, пытающийся оторвать себе руки, принадлежит к племени маркоманнов, а вон те двое, что уже лишились сил, берут род из саксов. Ты уже понимаешь, что должен сделать, Татий?

Эйрих уже основательно побеседовал со всеми сдавшимися воинами, с применением пары простых, но эффективных методов.

Очень быстро выяснилось, что глубина вероломства римлян еще выше, чем изначально предполагалось: они не просто внезапно порубили ничего не подозревающих дружинников, а предварительно отравили их ядом в вине, поэтому Ниман Наус до сих пор не пришел в себя, находясь между жизнью и смертью.

Еще Эйрих узнал у Иоанна Феомаха, что римскому императору вообще плевать, что там происходит на севере, потому что всеми делами в Константинополе заправляет консул Флавий Антемий. Иоанна же, как оказалось, послали сделать то, на что требуется несколько легионов. Собственно, он все сделал, но ценой жизни своих людей и своей. Они убили около двухсот семидесяти элитных готских воинов, каждый из которых стоил пятерых или даже шестерых обычных воинов. Это сокрушительный удар, который на продолжительное время снизит интенсивность и масштаб набегов на южные провинции.

Сегодня день казни, потому что готы узнали все, что нужно. Часть невезучих германцев уже посажены на колы, а часть распята на земле. Так как отец Григорий посчитал распятие на крестах неуместным, руки германцев забиты в землю деревянными кольями.

Иоанн Феомах сидел в погребе, потому что он знал так много о дворе императора, что казнить его было бы большой глупостью. Эйрих вел с ним беседы и узнавал дополнительные подробности о делах и быте Константинополя, о ценах на товары, о богатствах, которыми славится этот город. Про Равенну [28] комит Иоанн знал мало, но Эйрих решил, что найдет кого-нибудь еще, чтобы лучше узнать о столичной жизни.

– Что я должен сделать? – повторил вопрос Татий.

– Вот этот бедолага еще не получил своего наказания за страшное преступление, – указал Эйрих на германца, привязанного к валуну. – Ты приколотишь его к земле кольями, после чего обретешь долгожданную свободу от конских волос в своих пятках и личную свободу, потому что я тебя освобожу. Вот тебе моя клятва. Подумай хорошо, все взвесь и прими решение.

Татий посмотрел на отчаявшегося римлянина, являющегося на самом деле представителем племени скиров. Римлянам все равно, откуда родом воин, если он хороший воин.

«Нет, на самом деле не все равно, но они терпимы к германцам, принявшим их культуру, – подумал Эйрих. – Остатки рассудка в головах их правителей все же есть».

– Я сделаю это, господин, – решился Татий.

– Действуй, – разрешил ему Эйрих.

Раб поднял с земли колья и деревянный молоток. Ждавшие начала казни готские воины отвязали прислужника римлян от камня и растянули его на земле. Он сопротивлялся, кричал, зная, что его ждет, но сил в нем было мало, потому что все эти дни ему давали только воду.

Татий действовал не очень уверенно. Он приставил первый кол к левой руке своей жертвы, долго не мог решиться, а затем пересилил себя и нанес первый удар.

Приколотить человека к земле – это непростая задача, поэтому Татий провозился около двадцати с лишним минут.

– Иди в дом, – велел ему Эйрих, когда кровавая работа была закончена.

Римляне умрут со временем. Кто-то от кровопотери, кто-то от жажды. Эйрих не испытывал к ним ненависти, он никогда не был кровожадным. Но это жест для жителей деревни, которые хотели отмщения за погибших близких.