– Хорошо, – кивнул мальчик. – Эрелиева!

Девочка опасливо заглянула в хибару знахарки.

– Проводи почтенную Хильдо к нам домой, – сказал ей Эйрих. – А я пойду по делам.

5 октября 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония, деревня без имени

– Зачем ты освободил меня? – спросил пришедший в себя Татий. – Зачем предлагаешь такое?

Эйрих, сидящий перед каминусом и обжаривающий кусок зайчатины на ветке, задумчиво посмотрел на огонь.

– Я увидел, что ты не сломался, – ответил он римлянину. – Зачем мне не сломленный раб? Ты слышал когда-нибудь о Спартаке?

Татий посмотрел на него удивленно.

– Не удивляйся, – усмехнулся Эйрих. – Я прочитал о нем у Марцеллина в «Деяниях».

– Причем здесь я? – спросил римлянин.

– При том, что ты, как Спартак, не был сломлен, – ответил ему Эйрих. – Кто-то другой бы уже сдался, кто-то другой бы не делал так усердно вид, что уже сломался и смирился со своей судьбой… Редкое качество.

Таргутай Кирилтух тоже хотел, чтобы Темучжин был сломлен и принял судьбу раба. Колодки, скотское обращение, нехватка еды – это вещи, которые могут сломать слабого. Татий доказал на деле, что не слаб.

– Ты сильный, Татий, – произнес Эйрих. – Ты заработал мое уважение, потому я считаю, что ты достоин занять свое место рядом со мной.

– Зачем мне это? – спросил римлянин.

– Что тебя ждет в землях римлян? – спросил его Эйрих вместо ответа. – Голод, холод и жалкое существование. Но что ты получишь здесь? Я дарую тебе женщину, сначала одну, а потом, со временем, множество других. Хочешь достойное тебя жилище? Не жалкую клетушку в большом городе, а настоящие хоромы, как у уважаемого патриция? Я дам тебе это.

– Здесь? – скептическим тоном спросил Татий.

– В будущем мы отправимся на запад, – едва улыбнулся Эйрих. – И мне нужен будет человек, который знает римлян и готов быть использован мною против них.

Татий крепко задумался.

– Взамен за все, что ты обещаешь? – спросил он.

– За то, о чем ты только можешь мечтать, – ответил Эйрих. – Но все зависит от того, насколько ты будешь полезен, Татий.

7 октября 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония, деревня без имени

– Плохое решение, – уверенно заявил Зевта. – Ничто не помешает ему предать тебя.

– Он дал клятву, – ответил Эйрих. – И он получит многое взамен. А если сбежит… Что ж, значит, я в нем ошибся. Но я уверен, что он не сбежит.

– Думаешь, хорошо разбираешься в людях, сын? – снисходительно усмехнулся Зевта. – Тогда сам отвечай за последствия.

«А когда было иначе?» – подумал Эйрих.

Татий уже потихоньку начал ходить, поэтому Эйрих собирался взять его в поход, как и Виссариона с Хрисанфом. Они не особо нужны, но кому-то нужно было тащить провизию и помогать в походном лагере, поэтому было решено, что они все-таки могут принести пользу.

Исходя из их соглашения, Татий становился рядовым членом готского племени, получал жену сразу же после завершения похода, а также получал от Эйриха кольчугу, шлем, топор и щит.

Задачами Татия, после того как они окажутся близко к Риму, станет разведка. Он будет посещать римские города и селения, беседовать с магистратами и выяснять всю подноготную, чтобы Эйрих всегда имел представление о ситуации, прежде чем предпримет какие-либо действия. Есть ли кто-то более уместный в римском поселении, чем римлянин? Это не значит, что он будет целенаправленно чинить грабеж в Италии, но если подвернется случай сделать это безнаказанно, то почему бы и нет?

Нет, в идеале ему хотелось бы заключить с римским императором выгодное соглашение, чтобы получить плодородную землю для племени, а также оплату за реальную охрану границ. Но реальность такова, что там сейчас Аларих, который, если хоть немного верить позитивным слухам, вообще стал там чуть ли не правителем Рима. Все может оказаться совершенно иначе, когда они прибудут в Италию, поэтому Эйрих даже не думал строить хоть сколько-нибудь далекоидущие планы до тех пор, пока не увидит все своими глазами. А пока… Пока же ему следует подталкивать отца шевелиться живее, чтобы не упустить золотое время безвластия в окрестных деревнях.

– Нам нужно торопиться, отец, – произнес Эйрих.

– Завтра же выходим, – заверил его Зевта. – Ты, несмотря на то что наивный несмышленыш, все же прав в своих словах.

Естественно, он не считал его наивным несмышленышем, это была шутка, одна из тех, которые он позволял себе все реже и реже – сказывалось то, что Эйрих с каждым днем все меньше напоминал хилого сопляка, которого можно уложить оплеухой. Зевта чувствовал, что в руках сына становится больше силы, хоть ему всего двенадцать лет.