Хотя они, возможно, и не похожи внешне, Грета и ее отец слишком похожи в своих манерах. Как, черт возьми, они так легко отпускают двусмысленные комплименты, просто непонятно.

— Например, что? Я все время училась, — презрение омрачает ее черты.

— Из-за двойки, которую ты получила на промежуточном экзамене по экономике?

— Экономика и статистика.

Это меня удивляет.

— Ты берешь статистику?

— Да. Статистика 221.

— Это моя специальность. Я сдавал ее во втором семестре на первом курсе и чертовски хорошо справился с этим. У меня был профессор Гупта.

— У меня есть Миддлтон, — она выдыхает, явно раздраженная. — Черт. Итак, ты не только горячий, спортивный и симпатичный, но и умный? — она хихикает с сухим обвинением. — Боже, ты отвратителен.

Я ухмыляюсь и показываю большой палец вверх.

— Идеальный. Ты хочешь сказать, что я совершенен.

— Ты говоришь помидор, я говорю картофель.

— Э-э, что? Это не та поговорка.

— Помидор, картошка, — уверенно поет она фальшиво, как будто это служит идеальным объяснением.

Мои плечи трясутся в приглушенном веселье. И вот тогда меня поражает, насколько странен этот момент, между нами. Воздух становится сладким и прохладным. Напряжение, которое тлело между нами раньше — непрошеная враждебность, которая исчезла после того, как я предложил помыть посуду, и усугубилась после того, как я попросил о сексе, получив отказ, а затем солгал об этом, — ослабло до такой степени, что его не существует.

— Знаешь, для того, кто не любит футболистов, ты определенно мила с одним из них, — осторожно замечаю я.

— Мне нравятся футболисты, — ее нос непроизвольно морщится, как будто она сама себе тоже не верит.

— Э-э, нет, не нравятся, — настаиваю я. Хотя я слишком горд, чтобы открыто признать это, ее неприятие ко мне, основанное на моем статусе футболиста, задело. — Я отчетливо помню, как ты сказала, и я цитирую: «Я не занимаюсь футболистами».

— Вот именно, но это не значит, что они мне не нравятся.

Маска на лице сморщивается, когда я делаю кислое выражение.

— Сразу после того, как ты сказала, что не занимаешься футболистами, ты сказала, что они тебе не очень нравятся.

Она прерывается, когда звонит мой телефон. Я быстро роюсь в карманах, без колебаний отвечая на звонок, прежде чем прижать его.

— Алло?

— Отти? Ты взял трубку? Это я. Я знаю, что меня не было в стране, но…

У человека на другой линии нет времени закончить свое предложение. Я в панике повесил трубку. Я не должен был этого делать. Мое дыхание учащается, и я сглатываю, острая боль пронзает меня при звуке ее голоса.

— Кто это был? — спрашивает Грета, сбитая с толку моей реакцией.

Просто моя бывшая. Та, в кого, как я думал, я был глубоко и безумно влюблен, пока не оказалось, что это не так, и в итоге я облажался за нас обоих.

— Никто. Не пора ли это снять? — спрашиваю я, мой голос резок от едва скрываемых эмоций. — Я действительно забыл, что мне нужно кое-что сделать.

Она мне не верит. Как угодно. Мне все равно. Этот звонок убил мое настроение. Притворяться любезным — это последнее, что я хочу делать прямо сейчас. Кроме того, Мириам должна попробовать свое собственное лекарство, верно? Я просто выполняю работу кармы.

— Эм, да. Конечно. Ты можешь снять прямо сейчас. Просто…

Я уже встаю с дивана и иду в ванную.

Как только мое лицо очищается, я смотрю на себя в зеркало. Вода стекает по моему подбородку и разбрызгивается по краям ее раковины. Несмотря на то, что мое отражение кажется размытым, я ненавижу себя.

Я на мгновение закрываю глаза и позволяю образу моей бывшей материализоваться передо мной, а мгновение спустя неожиданно и нежеланно появляется Грета. Мое горло горит, когда я проглатываю крик разочарования. Блять. Я хочу ее. Хочу утонуть в ней. Хочу, чтобы минуты и часы бездумья слились воедино и истощили мое сознание. Она — развлечение, которому я очень хотел бы предаться, но не могу.

Когда я выхожу из туалета, я уже решил, что буду курить сегодня. Мне придется пойти на заправку и купить пачку, так как я выбросил свою старую после победы в игре против Клоренсона.

Я останавливаюсь на пороге гостиной, прямо в конце коридора. Потирая рукой подбородок, я изо всех сил стараюсь изобразить мягкое дружелюбие. Напряжение в моем голосе противоречит тому, что я говорю.

— Что ж, это было круто. И я ценю, что ты выполнила свою часть пари.

— Да. Конечно. И как бы там ни было, мне это действительно понравилось, — она облизывает губы и на секунду посасывает нижнюю.