— Думаю, вы готовы, мадемуазель, — сказала Колетт четким голосом с французским акцентом.

Она протянула мне ручное зеркало, и я изучила свое отражение. Где-то в пути я повзрослела. Скулы заострились. Ореховые глаза не скрывали печали, которую я носила в себе. Губы, которые уже несколько месяцев не знали улыбки и смеха. Я вернула ей зеркало, не желая больше смотреть, и встала, чувствуя тревогу и нетерпение отправиться на поиски.

Я была готова.

По дороге через весь номер, Колетт следовала за мной по пятам, а открыв дверь, снаружи я обнаружила мистера Хейса, устроившегося в узком деревянном кресле с газетой в руках.

— Я голодна, — объяснила я. — Как думаете, могу ли я поесть или хотя бы подержать на языке кусочек хлеба?

— Сколько драматизма, — сказал он, закатив глаза. — Я бы никогда не позволил вам доставить мне проблемы путем собственной смерти. У меня есть совесть.

— Что вам известно о совести, кроме правильного написания этого слова?

Он рассмеялся.

— Я закажу завтрак и чай. Или вы предпочитаете кофе?

— Cafe, por favor46.

— Отлично, — произнес он, поднимаясь. Мистер Хейс посмотрел за мое плечо и перешел на французский. Я ничего не поняла, но догадалась, что он велел Колетт не спускать с меня глаз. — Я скоро вернусь.

Он ушел, весело насвистывая. Когда он полностью исчез, я закрыла дверь. У меня были считанные минуты, чтобы исчезнуть. Пульс участился. Я похватала вещи: сумочку, набитую пиастрами, карандаш с блокнотом, зонтик и ключ от номера. Колетт все это время наблюдала за мной, брови девушки поднялись до линии роста волос, а челюсть отвисла от моих молниеносных движений. Прежде, чем она успела что-то сказать или сделать, я выскользнула из номера и заперла его на ключ.

Колетт громко застучала в дверь, но я не обернулась.

***

В холле толпились гости, направляющиеся в обеденный зал. Но, к счастью, моего тюремщика видно не было. Возможно, Хейс уже был в ресторане или отправился сразу на кухню, чтобы сделать заказ завтрака в номер. Это не имело значения. Я поспешила к стойке регистрации, где Саллам обслуживал какую-то пару. Он повернулся и встретился со мной взглядом.

— Могу я вас прервать, пожалуйста? — пара любезно отошла в сторону, и я сделала шаг вперед, протягивая ключ от номера. — Знаю, это прозвучит невероятно странно, но замок двери моей комнаты неисправен и моя бедная горничная оказалась заперта внутри. Не могли бы вы сами попробовать отпереть ее?

— Конечно! — Саллам обогнул стойку, сжимая в руках ключ. — Shokran!

Он кивнул и что-то сказал стоящему рядом служащему, который тут же отправился выполнять его приказ.

Я развернулась и бросилась через парадное фойе к двойным дверям. Резкий солнечный свет ударил мне в лицо, но я почти не обратила на это внимания. Люди занимали столики вдоль боковой террасы, а внизу, у основания ступеней, на каирской улице кипела бурная жизнь. По ней сновали ослы, перевозящие путников и вьюки, а лошади тянули всевозможные повозки. Как только могла быстро, я спустилась на широкую улицу, покачивая зонтом.

Один из сотрудников отеля, одетый в темно-зеленый кафтан, заметил мое быстрое приближение.

— Вам нужен транспорт, мадам?

Я кивнула, и он быстро закрепил за мной брогам, а затем помог мне забраться внутрь. Кучер закрыл дверь и стал ждать.

— Хан эль-Халили, — ответила я, нервно оглядываясь по сторонам.

В распахнутых дверях отеля материализовался знакомый силуэт.

Мистер Хейс.

Он замер, осматривая террасу, его ладони были сжаты в кулаки. Мое сердце колотилось о ребра, и я опустилась на подушки, окно лишь частично скрывало меня от любопытных глаз. Кучер кивнул и отошел, экипаж покачнулся, когда он уселся на сиденье и щелкнул зубами. Поводья щелкнули о спину лошади.

Я бросила взгляд в сторону Шепарда.

Мистер Хейс смотрел прямо на меня. И он был в ярости.

— Быстрее, пожалуйста! Yallah, yallah!47 — крикнула я водителю. — Rapido!48

Транспорт рванул вперед, вдавливая меня в сиденье. Мы быстро понеслись сквозь сгущающийся поток транспорта, сделали поворот, затем еще один. Я выглянула в окно: ветер развивал мои волосы, а желудок упал в ноги.

Мистер Хейс бежал за нами.

Он ловко маневрировал между ослами и телегами, уворачиваясь от людей, переходящих улицу. Когда он перепрыгнул штабель ящиков, я, вопреки себе, издала восхищенный свист. Этот человек знал свое дело. Казалось, никакие препятствия не могут помешать Хейсу, даже своенравные ослы и бродячие собаки, лающие ему вслед.

Miercoles.

Мистер Хейс нашел мой взгляд после того, как едва не столкнулся с торговцем фруктами. Он что-то крикнул мне, но я не смогла разобрать слов. Я послала ему воздушный поцелуй и рассмеялась, когда он показал мне грубый жест. Я узнала его только потому, что заставила сына нашего садовника объяснить мне его значение после того, как увидела мальчишку показывающего его кому-то.