Некто подал голос из-за ее спины.

Радость переполнила ее. Женщина повернулась, ее лицо было величественным и поразительным, но не привлекательным. У нее были длинные темные волосы, которые рассыпались по плечам, когда она выбегала из комнаты.

Видение померкло и холод оставил меня.

Шкатулка как ни в чем не бывало лежала в моих руках. Ничего не изменилось, она была все такой же перепачканной и старой. Резьба на ней почти стерлась. Но я кое-что различала. Воспоминание, принадлежащее женщине из древнего Египта. Кого я видела?

Возможно, в этой безделице таилось что-то еще.

Я с нетерпением заглянула внутрь, но ничего не обнаружила. Возможно, когда-то давно в ней что-то и хранилось, но сейчас уже было утеряно. Мои плечи опустились. Я провела пальцами по внутренним стенкам и подпрыгнула. Чтобы не было заперто внутри, оно обладало мощной магией. Она взывала ко мне, громким ревом отдаваясь в ушах. Манила меня. Вкус был знаком. Аромат напоминал древние вещи. Храмы, возведенные на янтарном песке. Женщину, прогуливающуюся по террасе; сокола, следовавшего за ней и охраняющего ее. Богатый аромат цветущего сада. Цветы, распускающиеся пышным цветом. Во рту от них стоял вкус роз.

Золотое кольцо заставляло меня испытывать тоже самое.

Клеопатра.

Неужели я увидела ее? Мое дыхание вырвалось наружу длинным выдохом. Пораженная, я уставилась на деревянную шкатулку, мысли метались в голове. Возможно, внутри когда-то хранилось золотое кольцо. Тогда это бы объяснило, почему магия казалась такой знакомой. Было просто невероятным, что мне удалось найти еще одни предмет, принадлежащий последнему фараону Египта. И и все же это так.

Я не понимала почему.

Громкий стук прервал мои мысли. Я моргнула и теневое присутствие исчезло, оставив после себя воспоминания, словно затянувшийся парфюм. Женщина, предпочитающая розы и украшающая волосы жемчугом. Я быстро засунула шкатулку в сумку. Раздался очередной громкий стук. Должно быть, это человек, которого Саллам прислал помочь с багажом. Но когда я открыла, то обнаружила, что человек, стоявший по ту сторону двери, вовсе не был служащим отеля. Я вцепилась в дверную ручку и слова вышли скомканными.

— Дядя Рикардо.

– ?Me permites entrar?58

У него были широкие плечи, почти во всю ширину дверного проема. Он возвышался надо мной, и большая часть меня желала хлопнуть дверью перед его носом. Я не могла выбросить из головы письмо мамы к Масперо. Она не доверяла дяде. Она боялась за его безопасность и того, что он может сделать. Я вспомнила, как он разговаривал с Ивлином, как спорил о прожиточном минимуме и о том, что Абдулле должны дать место за столом.

Было ли все это притворством?

Я никогда не узнаю, если не поговорю с ним.

— Конечно, ты можешь войти, — сказала я мягким тоном.

Он прошел вперед и в первую очередь увидел упакованные чемоданы. Дядя молчал, и я ждала, что он будет меня отчитывать за то, что я ослушалась его и не провела весь день в своем номере. Я была уверена, что мистер Хейс доложил ему обо всем, что произошло во время нашей маленькой прогулки. Между лопатками скопилось напряжение, я приготовилась к тяжелому разговору.

— Ты сердишься на меня, — наконец произнес он.

Я подняла брови.

Дядя вздохнул и засунул руку в карман брюк.

— Что бы ты ни думала, я забочусь о тебе, Инез. У меня никогда не было возможности… — он прервался, вздрогнув. — Я хочу сказать, что я не родитель. Но я знаю, чего хотели бы Лурдес с Кайо — чтобы ты была дома, вдали от всего этого.

— Но они умерли, — сказала я и впервые мой голос не дрогнул. — Теперь ты принимаешь решения.

Он улыбнулся одними губами.

— Я не передумаю.

— Ну что ж, ты уже попрощался, — сказала я. — Что привело тебя сюда?

Он, как мне показалось, был в растерянности и смотрел на меня со странным выражением лица. Трудно было вообразить себе его участие в противозаконной деятельности, какой бы она ни была. Чем он занимается ночами? Я не могла представить себе его по другую сторону закона. Сейчас он больше всего походил на того дядю, что хранился в моей памяти долгие годы. Дядя с громким голосом и доброй улыбкой. Рубашка расстегнута у воротника, обнажая бронзовую шею, а волосы зачесаны назад и прижаты кожаной шляпой. Брюки были поношенны, подвернуты у щиколоток и натянуты поверх потертых ботинок.