Она говорила так спокойно и уверенно, что придала веры и мне.

– Ну вот, у вас появился румянец. А теперь за стол и ужинать, – мягко приказала Блейвес.

Каша оказалась на вкус немного странной. Я такую никогда не ела. Словно она была из цветов, чуть сладковатая и невыразимо нежная. Буквально таяла во рту. А еще у нее был дивный аромат. Тонкий, мягкий.

С каждой ложкой я ощущала себя бодрее, а мысли прояснялись.

– Почему вы помогаете мне, мадам Блейвес?

Смотрительница продолжала сидеть на кровати, поглаживая перебравшегося к ней Ми.

– Тамплины умеют видеть ауру. Ваша заметно изменилась. Она светлая, тянущая к себе. Потому к вам и начали липнуть всякие изменения, люди, события. Рядом с вами тепло.

– То же могу сказать и о вас, – рассмеялась я.

– Мое тепло – это магия, она помогает мне чувствовать себя живой, – сказала мадам и улыбаться перестала.

Я тоже. Посмотрела на ее ставшее задумчивым лицо.

– Вам не хватает свободы?

– Скорее общения и ощущений. Девочки живут каждая своей жизнью. Одни уходят, другие приходят. А я словно подсматриваю за ними из тесной клетушки. Иногда очень хочется вырваться и пройтись по аллеям, по набережной. Я тысячу лет не вдыхала чистого воздуха, аромата цветов, не ходила по берегу реки, не притрагивалась к зелени. Не ловила руками капли дождя, стекающие с листьев деревьев. Со временем все эти ощущения забываются. И я все реже об этом думаю. Но вот с любопытством ничего сделать не могу. Я не знаю ничего, что происходит за гранью этого общежития. Я подглядываю, подсматриваю, подслушиваю. Мне бывает стыдно стоять за чужими дверьми, но и поговорить особо не с кем. Так хотя бы слышать чужие разговоры. Такова судьба каждого духа-хранителя.

Мне стало жаль мадам Блейвес.

– А хотите, я буду приходить к вам и рассказывать обо всем, что происходит в институте? Хотя бы то, что знаю я.

Смотрительница заметно оживилась.

– Вам это не составит труда?

– Мне будет приятно разговаривать с вами, – уверила я.

Блейвес расплылась в улыбке.

– Что ж, тогда буду всегда рада видеть вас в своей комнате. Приходите в любое время.

Уходила она, желая мне хорошего сна.

Как только дверь закрылась, я приняла микстуру Абса. Посмотрела расписание на завтра. Ми ткнул в выбранные им учебники и указал, что завтра будут эти предметы.

Я перенесла книги на стол.

Ми отсчитал по десятку страниц с каждой и сел за первую. А я переоделась в ночную рубаху и легла спасть. Я сегодня очень сильно устала. Мне даже не понадобилась помощь эльката. Едва голова коснулась подушки, как я просто вырубилась.

Проснулась от того, что ощутила рядом чужого. То самое чувство, когда на тебя смотрят. Вздрогнула и открыла глаза. Свет в комнате не горел, только лунные тени на стенах и потолке… Потолке… У меня от ужаса волосы дыбом встали.

Под потолком, нависая надо мной, парил… Лич. Тот самый лич. Я хотела отчаянно закричать, однако горло сковал спазм.

Ми спал рядом на подушке. Но у меня не было ни сил, ни возможности пошевелиться. Я зря открывала и закрывала рот.

«Все, мне конец!» – подумала и прикрыла глаза. Не хочу видеть, как жуткий призрак выпьет меня, словно стакан воды. Минута, две, три… Я глаза открыла. Лич все так же парил надо мной. Откинул капюшон, и я смогла увидеть его пугающее обезображенное лицо. Серое и страшное. Мне трудно было сказать, мужское оно или женское, слишком много морщин. Старческое, так будет правильнее. Волосы свисали космами. Глаза светились алым. И вот эти глаза смотрели на меня… С интересом. Лич провел в воздухе костлявой рукой, вырисовывая искристый символ. Он напоминал собой перевернутую чашу, находящуюся в букве «С». И этот знак я уже видела и отчетливо вспомнила. Именно такой был на ауре Хьюди. Лич начал опускаться ближе ко мне.

Горло заболело от натуги и желания заорать. Призрак склонился так низко, что практически касался моего лица.

Я ощутила ледяное прикосновение.

И…

Дверь распахнулась.

– Астардум!

Быстрая тень скользнула по комнате. Лич взвился, когда яркая молния распорола воздух. Но рассыпалась, коснувшись его. Призрак сверкнул глазами и пропал.

А я все с тем же ужасом смотрела на вновь прибывшего. Тень повернулась. Обрела физическое тело. Произнесла:

– Мохиварус.

И ко мне вернулся голос. Но тихий, перепуганный и от того писклявый:

– Мадам Блейвес!

– Я ощутила темного в общежитии, – сказала она, внимательно смотря на меня. – Вы как себя чувствуете, Льярра?

Я испуганно моргала.

Зевнул и открыл глаза лежащий рядом Ми.

Мадам покачала головой.

– Вот тебе и фамильяр.

– Ми? – удивился он.

– Здесь Льярру чуть лич не выпил, – сурово свела брови мадам.

– Ми! – Элькат подскочил на месте и начал прыгать, пиная воздух.

– Поздно, он уже ушел. – Смотрительница сложила руки на груди. – Скажите мне спасибо, что успела. Иначе завтра мы бы нашли в кровати пустую адептку.

– Ми-и-и! – Фамильяр перебрался на стол, бухнулся на задницу и поднял на меня расстроенные глаза.

– Все в порядке, я жива и невредима.

Мадам Блейвес покачала головой.

– Я буду рядом. В коридоре. Вдруг он вернется, – сверкнула глазами на Ми. – И ты не спи. Следи!

Элькат подскочил, отдал мадам честь и начал ходить туда-сюда по столу, зорко стреляя глазами по сторонам.