А вот это было действительно неожиданно. Особенно для отца Димки. Снисходительная улыбка моментально исчезла с лица Сергея Олеговича. Он непонимающе осмотрелся по сторонам, пытаясь найти поддержки у людей, стоящих к нему ближе всего. И он её получил. От своих детей и жены. Остальные отворачивались, закрывали глаза, делали всё, чтобы не смотреть ему в глаза.

А вот я так делать не стал. Встретил взгляд Сергея Олеговича прямо и улыбнулся ему. Правда, у самого побежали крупные мурашки по телу. Впервые испытываю подобное. Это точно был не страх. А вот что, понятия не имею. Словно кто-то засунул кусок льда за шиворот. Но всё быстро прошло, когда вернулась Оля и сама взяла меня за руку.

Вот и я получил поддержку, в самый нужный момент. А ещё рядом встал Димка и похлопал меня по спине. В его поддержке я ни капли не сомневался. Иначе просто и быть не может. За время, что мы провели на базе, парень сильно изменился. В лучшую сторону, естественно. Хотя ещё с ним работать и работать. Боюсь, что до поступления в академию не успею закончить.

— Первый голос за Виктора. — разнёсся по залу голос князя. — Следующим прошу проголосовать Сергея.

— Дядя, позволь мне пока воздержаться. Пускай пока проголосуют остальные. — удивил всех Сергей Олегович. И Димка в этот момент сильно напрягся.

— Что же, хорошо. Проголосуешь после меня. Тогда попрошу следующего. Давайте по старшинству.

— Мой голос, за Дмитрия. Он лучше всех подходит для того, чтобы представлять Апраксиных на факультете старшей крови. — произнесла мать Сергея Олеговича, родная сестра Григория Константиновича и бабушка Димки — Татьяна Константиновна.

В её голосе никто не сомневался. Хотя Димка и хотел поговорить с отцом и бабушкой, но что-то его остановило. Что-то очень похожее на защиту, установленную вокруг базы. Сдаётся мне, что это дело рук Григория Константиновича. И судя по тому, что брат после этого несколько раз бросал весьма красноречивые взгляды в сторону князя, так оно и было.

Дальше родственники начали высказываться очень кратко. Буквально называли имя, и всё. Всего голосовавших оказалось двадцать три человека. Как и говорила Оля, отец Димки успел обойти всех родственников, и ему удалось многих уговорить проголосовать за сына. Поэтому сейчас Димка побеждал меня с перевесом в два голоса.

Только ещё не голосовал сам князь, Сергей Олегович и княгиня Троицкая, которую я не видел с того момента, как мы с ребятами ушли в сад.

— Что же, сегодня голосование выдалось очень трудным. Дмитрий и Виктор идут вровень. И свой голос я отдам за Виктора. — сказал Григорий Константинович, никого не удивив таким решением.

— И я последую твоему примеру, дядя. Мой голос за Виктора. — тут же произнёс Сергей Олегович, чем вызвал шок у всех присутствующих. Он проголосовал против сына. Хотя и агитировал всех родственников голосовать именно за Дмитрия.

— Получается ничья. И как нам тогда определить, кто будет представлять Апраксиных? — спросила сестра князя, обжигая сына гневными взглядами.

— А чего тут определять? Это будет Виктор. — раздался слегка дребезжащий голос баб Насти.

Впервые слышу, чтобы она вот так разговаривала. Словно специально хочет казаться древней развалиной. Хотя голос у неё всегда бодрый и сильный, резко контрастирует с внешностью. Наверное, просто хочет, чтобы её не узнали.

— И кто это сказал? — тут же спросил отец Димки. — С каких это пор слуги могут имеют право голоса? Что-то я не припомню среди родственников таких старух.

— А вам и не нужно помнить. — совершенно не смутившись, ответила баб Настя, подойдя ко мне. — А слуги и не имеют права голоса. Сейчас я представляю княгиню Светлану Григорьевну Троицкую. Вот её разрешение.

Прямо перед лицом Сергея Олеговича повис сгусток тьмы, который вырос до размеров футбольного мяча. Он ненадолго завис, а затем пролетел по всему залу, останавливаясь перед теми, кто имел право голоса. Понятия не имею, что они видели в этом сгустке, но вопросов ни у кого не возникало. Даже у Сергея Олеговича.

— Этого достаточно? Или кто-то из вас хочет оспорить право княгини?

Таковых не нашлось. Баб Настя что-то буркнула себе под нос. А затем повернулась к нам.

— Для тебя ещё ничего не закончилось. Ещё предстоит клановый отбор, и там будет гораздо труднее, чем среди родственников. А вы можете уже выдохнуть спокойно. Девчонки отправятся учиться, куда сами захотят. А ты, Дмитрий, поступишь на золотой факультет академии Годуновых. Будешь помогать брату. Условия на факультете старшей крови препаршивые.

Сказав это, баб Настя отошла, оставив после себя звенящую тишину. Никто не мог поверить, что вот так вот просто всё разрешилось. Особенно это не мог сделать Сергей Олегович. Как и не мог найти причину, чтобы опровергнуть право старухи.

— Я так понимаю, что всё решено? Можно уже расходиться? А то мне теперь нужно готовиться к клановым выборам. Слышал, что кандидат от Распутиных уже сейчас показывает выдающиеся результаты.

В наступившей тишине мои слова прозвучали, словно раскат грома. А ещё они послужили для всех спусковым крючком. Сразу же поднялся гвалт голосов. В основном это были сторонники Сергея Олеговича, которые начали возмущаться таким исходом голосования. Они даже попытались воззвать к справедливости. То есть, к Григорию Константиновичу. Он находился в прекрасном расположении духа и не собирался никому позволять его портить. Поэтому воспользовался своей волей. Совсем немного. Сказал несколько фраз, и этого вполне хватило, чтобы все попытки надавить на князя прекратились.