— Я странная для тебя? — Ана понимала, что давила на нее, но не могла остановиться.

Лиззи была наивным ребенком, и Ане хотелось приблизиться к ней, прорвать оборону.

— Н-нет, госпожа, как я могу…

— Лиззи, знаешь что, — Ана подошла к горничной и взяла ее за руки, та даже не отшатнулась, — нам предстоит много времени проводить вместе, поэтому придется выстроить какое-никакое доверие, согласна?

— С-согласна, госпожа.

— Верить мне или нет — это твой выбор, но бояться меня не надо. Мое происхождение не особенно высокое, и я не склонна наказывать слуг. Более того, ты моя первая личная горничная, представляешь? Поэтому все это в новинку и для меня. Можешь говорить со мной свободно, даже если думаешь, что мне это не понравится, — Ана улыбнулась, отпустила Лиззи и сделала шаг назад, — А теперь помоги мне.

— Слушаюсь, госпожа.

Лиззи стала затягивать корсет и больше ничего не говорила. Было совершенно непонятно, возымела ли столь пламенная речь хоть какой-то эффект. Ана подумала, если хотя бы голос горничной перестанет дрожать — это уже будет хорошим знаком. «Я не перегнула палку? Может стоило дать ей немного освоиться?»

Сменное платье Аны было серым, с закрытой горловиной, его украшало только белое кружево по краям рукавов и подолу юбки. Оно не вызывало у Аны восторга, но в нем все еще была утонченность, позволяющая чувствовать себя своей среди изысканных вещей дома Кеннета.

— Лиззи, пойдем в сад, — Ана махнула рукой горничной и направилась к двери.

На самом деле садом называлась внушительного размера площадь перед главным зданием поместья, усеянная пышными кустами цветов. Центральный вход и ворота соединяла широкая дорога. Ана вышла на одну из множества тропинок, вихляющих среди клумб. Сад показался ей обычным, именно таким, каким представляешь сад аристократа, у которого в поместье много земли, но мало желания с ней что-то делать. Мягкие лепестки гортензий щекотали пальцы, теплый ветерок поглаживал кожу и трепал волосы. Ане удалось немного расслабиться и погрузиться в мысли.

— Госпожа, вы н-не хотели бы устроить пикник? — Внезапно за спиной раздался голос Лиззи.

Ана вздрогнула. Девушка всю дорогу была такой тихой, что она о ней уже позабыла.

— Да, это хорошая идея, — Ана обернулась и кивнула.

— Тогда я м-мигом! — И Лиззи почти бегом рванула к дому, Ана даже не успела ничего сказать.

Так неожиданно Ана осталась наедине с собой. Пропитанные вечерним воздухом гортензии пахли почти удушающе, солнце еще грело, а вокруг не было никого: ни садовника, ни охраны у ворот, ни слуг, бегающих по делам. «Что же мне делать… так я об обитателях поместья ничего не выясню, — Ана пнула камушек, попавшийся под ноги, — надо было с Лиззи на кухню пойти, а бабуся бы меня со всеми познакомила. Эх. А что мне мешает это сделать сейчас?»

Ана резко развернулась и быстрым шагом пошла к дому в ту сторону, куда убежала Лиззи. Будто бы стесняясь, дверь черного входа скрывалась за ветвистыми кустами уже отцветшей сирени, поэтому Ане пришлось немного осмотреться, прежде чем она ее заметила. По коридору разносился аромат жареного мяса, а по потолку стелился дым, то ли из-за плохо выдвинутой печной задвижки, то ли из-за того, что еда подгорела.

Ана прошла мимо лестницы в погреб, где скорее всего хранились овощи, и мимо склада с другими продуктами, который она обнаружила, заглянув за незнакомую дверь в поисках кухни. Впереди коридор поворачивал направо, и, приближаясь к нему, Ана услышала голоса и шум. Она ускорила шаг и уже была готова присоединиться к беседе, но остановилась, прижалась к стене и осторожно выглянула за угол. Оказалось, что коридор оканчивался небольшой кухней, которая не запиралась. В ней было так много людей, что стало понятно, почему ни в саду, ни по дороге Ана никого не встретила. Похоже, большая часть слуг собралась здесь. Ана сразу узнала Хельгу, ковыряющуюся в печи, и Лиззи, скромно стоящую сбоку от входа, остальных разглядеть она не успела.

Решив узнать, о чем же идет разговор, Ана быстро спряталась, пока ее никто не заметил. Она старалась вслушаться, но ей удавалось расслышать только какие-то обрывки фраз: что-то про графа и его отъезд, потом про Веронику, и даже про «новую леди» — Ана предположила, что это о ней. Она никак не могла уловить суть разговора, было слишком шумно: потрескивание поленьев в печи, шкварчание мяса на сковороде, общий гам людей, постоянно перебивающих друг друга, смешивались в единую какофонию звуков, мешающих подслушать хоть что-то.

Слуги столпились вокруг стола, заставленного недорезанными овощами, разной посудой и остатками еды. Они эмоционально жестикулировали, качали головами и громко спорили.

«Нет, это никуда не годится! Так я ничего не услышу!» — Ана вновь заглянула за угол, пытаясь рассмотреть еще хоть что-то. Ей удалось разглядеть двух горничных, помогавших ей утром, а теперь над чем-то смеющихся.

— Хватит! Не смейте так говорить о леди Веронике! — От неожиданно громкого возгласа Ана вздрогнула и вжалась в стену.

Любопытство разгорелось сильнее. Ана с усилием заставила себя сосредоточиться: «У тебя есть лучший инструмент для таких ситуаций, пользуйся», — сказала она самой себе. Она не была уверена, откуда в ней вдруг взялась смелость использовать Тьму. Ана успокоила себя, напомнив о том, что пока что ей хорошо удавалось с ней управляться. «Я осторожно… Да и практиковаться все равно надо». И она стала ворочать в голове свое нетерпение, желание вписаться в обстановку, желание узнать побольше о Кеннете, одновременно с этим вслушиваясь в немного усилившийся, но все такой же неразборчивый гам на кухне. Все эти эмоции ей надо было накрутить, вытащить наружу, чтобы Тьма послушно последовала за ними.