— Атака — это восстание против нового короля, — в его голосе слышалось презрение.

Я поморщила лицо, кивнула, не говоря ни слова. Если бы я могла, я бы присоединилась к повстанцам, чтобы положить конец правлению Кэллоуэя на троне в мгновение ока. Но если я пойду за Кэллоуэем, тогда Уиро поймет, что что-то не так. И я не могла позволить этому случиться, особенно находясь так близко к мужчине, который всегда видел меня насквозь. Тот, кто заслуживал видеть восход солнца в грядущие столетия.

— Мне пора, — быстро сказала я, толкая его в грудь, чтобы выскользнуть из мускулистой клетки, в которую он каким-то образом загнал меня. Легкий укол паники пробежал по моему позвоночнику и поднял волосы дыбом на затылке. Я пропадала слишком долго — достаточно долго, чтобы кто-нибудь заметил и пришел меня искать.

— Не надо.

В одном простом слове столько отчаяния, что я остановилась. Рука на моих ребрах напряглась, когда его большой палец коснулся выпуклости моей груди. Тепло его прикосновения распространилось по моей коже, и по моему телу побежали мурашки. Я подняла взгляд и обнаружила, что его голубые глаза ждали, изучая мои.

— Ты в порядке?

Его вопрос застал меня врасплох, и я в конце концов посмотрела на него широко раскрытыми глазами, когда напряжение в моей груди усилилось, угрожая подогнуть колени.

Но мне удалось сохранять спокойствие и выдавить из себя ответ.

— А почему бы и нет?

— Потому что ты была за бортом в море, которое с каждой минутой становится все злее. И я видел, как тебя раздавило огромной волной в разгар восстания.

Как только слова слетели с его губ, раздался еще один взрыв. Он сотряс корабль и вызвал новые крики вдалеке.

Крики ужаса отдаленно звучали в моих ушах, пока я по-прежнему зациклена на нем. Его слова оставили меня… безмолвной. Вот кто я сейчас, когда мое сердце колотилось о ребра. Держу пари, если бы я вспорола ему грудь, чтобы посмотреть на его сердце, оно бы сияло, как чистое золото. Измятое несовершенствами и демонами, побежденное, но это доказательство того, что он был падшим, точно так, как описывал Мазирен. И вместе мы восстанем и задушим наших демонов в дыму пламени, которое они разожгли, пытаясь превратить наши сердца в пепел.

Его мозолистая ладонь нежно обхватила мое лицо, наклоняя голову, чтобы коснуться своим лбом моего.

— В тот момент мое сердце умерло тысячью смертей. Видеть, как тебя засасывает под воду. Наблюдать, как на волосок от твоей головы пролетают стрелы.

Наше дыхание смешалось, когда мы выдохнули один и тот же воздух, а наши губы всего в дюйме друг от друга.

— Ты моя, Эмма.

У меня перехватило дыхание, когда его большой палец провел по изгибу моей скулы.

— И я защищаю то, что принадлежит мне.

Мое сердце бешено колотилось, но я хранила молчание. Он не отстранился, хотя казалось, что он вел войну внутри себя, когда грубо сглотнул.

Мучительно медленно он скользнул рукой по моей пояснице и притянул меня вплотную к себе. Теперь наши губы всего на волосок друг от друга. Гул связи внутри меня возбудил каждое нервное окончание в моем теле. Заставляя меня полностью осознавать каждую частичку себя, которая прикасалась к нему, и вместе с этим возвращая все, что он заставлял меня чувствовать в прошлом. Каждый удар моего сердца, мгновения разгоряченной кожи и то, как сжималось мое нутро для него.

— Ты должна знать…

Он прочистил горло, его пальцы сильнее впились в мою спину, в то время как те, что все еще обхватывали мое лицо, мягкие, как перышко. Головокружительный контраст, из-за которого я облизнула губы.

— Я недостаточно сильный мужчина, чтобы жить в мире, где я вижу тебя лишь мельком. Хранить только воспоминания о том, что мы разделили, наблюдая за тобой издалека. Мое сердце бьется слишком сильно для тебя, и только для тебя.

Он сделал паузу, чтобы сделать прерывистый вдох, прежде чем медленно выдохнуть.

Он отстранился, ровно настолько, чтобы заглянуть в мои потемневшие глаза.

— Я бы предпочел стать жертвой твоих теней и жить каждый день в самом мрачном аду, чем прожить хоть один день, когда ты будешь в его объятиях, и у меня не будет надежды прикоснуться к тебе снова. Попробовать тебя на вкус, — его веки слегка опустились, когда они переместились к моим губам, мышцы его челюсти сжались, как будто все, чего он хотел, — это поцеловать меня, как будто от этого зависела его жизнь. Прежде чем я успела полностью закончить эту мысль, его взгляд снова завладел моим. — Обнимать тебя. Любить тебя. Может, я и избранный в своей родословной, но ты, Эмма, та, кого я выбираю. Судьба соединила нас, но без тебя я все равно что пропал.