Не успев моргнуть, как меня затягивает в другое воспоминание, но я все еще в Гехендре. Теперь, когда я здесь побывал, ничто не заставит меня забыть запах этого места. Пахнет горелыми костями, но с примесью цветов. И когда мое зрение проясняется, я понимаю почему. Тысячи цветов украшают колонны, которые окружают что-то вроде бассейна.

Мои глаза лихорадочно бегают по сторонам, пока я не замечаю Эмму рядом с другим мужчиной-фейри, но этот…

У меня перехватывает дыхание в легких. Винсент. Мужчина, которого я спас с его парой в лесу. У него по-прежнему не хватает одной руки, и это заставляет меня благодарить бога за то, что он не пошел и не порезал себе другие части тела, и что инфекция не распространилась на него. Они остались в безопасности. Итак, почему он здесь?

Однако я не получаю ответа. Вместо этого я наблюдаю, как Эмма бросает его в серебренную воду, в то время как Винсент остается спокойным, глядя на нее. Когда он опускается под поверхность, белый свет разгорается вокруг его тела, медленно становясь ярче, пока не вспыхивает окончательно и не гаснет.

Мой взгляд прикован к тому месту, где Винсент был всего несколько мгновений назад. Сердце учащенно бьется, чтобы увидеть, всплывет ли он, но ничего не происходит, вода выравнивается и рябь исчезает. Остаются только Уиро и Эмма, оба так же застывшие на месте, как и я. За исключением того, что Уиро, кажется, ликует в своем темном взгляде, а Эмма… Она выглядит потерянной, заставляя меня задуматься, что произошло до того, как она бросила его туда. Потому что ее брови опускаются, и в этом коротком взгляде мелькают вопросительные мысли.

Мой взгляд возвращается к Уиро, но на этот раз его взгляд направлен на меня.

Я резко выпрямляюсь, задыхаясь, как будто слишком долго задерживал дыхание. Мои глаза лихорадочно осматривают окрестности, чтобы обнаружить, что я в своей комнате. Солнце исчезло с неба, когда ночные тени начяли покрывать землю. Паника все еще охватывает меня, когда мой пульс успокаивается, только тогда я понимаю, что это не моя собственная.

Эмма.

Я ни о чем не думаю, когда вскакиваю с кровати и заставляю себя расправить крылья.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬШЕСТАЯ

Дрейвен

Балконные двери в точности такие, какими я их оставил. Итак, я подсовываю тени под небольшой шов на полу, чтобы почувствовать присутствие кого-нибудь еще в комнате и предотвратить новую оплошность. Ее всхлипы доносятся сквозь кромешную тьму, когда я толкаю ее дверь и проскальзываю внутрь. В камине не потрескивает огонь. Фонари не горят. Ничего.

Я распускаю крылья, но сохраняю присутствие своей драконьей половины. Зрение, которое я получаю от этой половины меня, более острое, позволяя мне яснее видеть в темноте. Я замечаю ее спящее, миниатюрное тело, мечущееся в постели. Одеяло сбивается у нее между ног, когда она качает головой взад-вперед, что-то бормоча себе под нос.

— Мне жаль. Мне жаль. Мне жаль, — умоляет ее прерывистый шепот.

Слезы текут по ее щекам, запутавшись в волнистых прядях волос. Ее пальцы сжимают простыни, натягивая их, когда она начинает всхлипывать.

— П-прости меня.

Снаружи она может хныкать, но ее боль, ее вина кричат сквозь узы, царапаются, пытаясь освободиться. Видеть ее такой пронзает мое сердце миллионом иголок. Ее глаза зажмурены, она выдыхает новые неистовые мольбы.

Я, блядь, не колеблюсь, подхватываю ее тело на руки, когда матрас прогибается под моим весом, крепко прижимая ее к себе.

— Маленький демон, — шепчу я ей в волосы, затем начинаю осыпать поцелуями ее заплаканное лицо. Она начинает шевелиться, но все еще охвачена своим кошмаром.

— Эмма, — я вытираю влагу с ее щек подушечками больших пальцев. — Просыпайся. Ты в безопасности.

Я раскачиваюсь взад-вперед, запускаю руку в ее волосы и прижимаю ее голову ближе к сильному барабанному стуку в моей груди. Вдыхаю ее. Ее крики затихают, а сердцебиение замедляется. Когда я слышу, как она прерывисто дышит, я опускаю взгляд и вижу, что бушующий шторм смотрит на меня в ответ.

Она моргает. Ее глаза осматривают комнату, прежде чем снова встретиться с моими. Она отталкивает меня, чтобы сесть, и я на мгновение отстраняюсь. Позволяя ей прийти в себя, я подбрасываю свежие дрова в камин и разжигаю новое пламя.

— Почему ты здесь? — ее скрипучий голос напоминает мне о том, чему я был свидетелем в ее сне. К тому, что ее голос звучал так же хрипло, когда леденящие кровь крики вырывались из ее горла.

Я стою к ней спиной, подбрасываю полено в огонь и отвечаю: