– Никто не держит питомцев?

Я покосился на неё и осознал, что из-за разницы в росте ей пришлось немного наклониться, оказываясь почти у моего лица.

От неё приятно пахло травами и чем-то ещё. Захотелось погладить белоснежные длинные волосы, пропустить их сквозь пальцы. Я сухо сглотнул. Ну нет, не надо вот этих вот мыслишек сейчас.

– Держат, но мало кто, – ответила Криста. – Разрешение стоит много поинтов, уход дорогой, налоги на содержание тоже. В пятом секторе почти нет тех, кто может себе позволить даже кошку. А я бы хотела.

– Да уж. – Я рассматривал картинки и не знал, что ещё сказать Кристе.

– Говорят, что в Оптимусе есть зоопарк, вот бы там побывать. – Она грустно и коротко улыбнулась.

– В Оптимусе? – Я не очень помнил, что это такое.

– Ну да, в секторе арист. Ты что, забыл? – удивилась Криста.

– Вылетело из головы. – Я решил прикинуться дурачком.

Кто-то мне говорил раньше это название? Я отчаянно не мог вспомнить.

– Фигня какая-то, – буркнул Вильям, отвлекая от разговора. – Какой во всём этом толк? Кошки там или вот это. – Он кивнул на стену. – Я не понимаю. Трата времени. Глупости.

– Какой злой малый. – Криста хохотнула. – Серьёзный такой.

– Не говори со мной как с ребёнком. – Вил сверкнул жёлтыми глазами. – Мне скучно, Ян, давай вернёмся в комнату?

– Ты чего? – Я посмотрел на пацана. – Что там делать? Нейтан ещё не вернулся. В сектор мы выйти не можем.

Вильям ничего не ответил, а отошёл в другой конец гаража, делая вид, что очень внимательно рассматривает днище висящей на подъёмнике тачки.

На что тот обиделся, я вообще не понимал, но идти обратно не хотелось, да и я не нанимался каждый раз потакать капризам пацана. Раз психует, значит, чувствует себя лучше.

– А можно попробовать? – Меня вдруг посетила странная мысль. – Есть краска?

– Умеешь рисовать? – Криста округлила глаза.

– Не уверен, но я попробую на не очень заметном куске, где-нибудь в углу.

Я ждал реакции, наблюдая за задумавшейся девушкой.

– Хорошо. – Она кивнула. – Сейчас притащу баллончики и респиратор. Дышать этой дрянью лучше не надо. Если всё пойдёт хорошо, закончим вон тот кусок.

Криста указала рукой в правый угол одной из стен. Башни небоскрёбов там были только несмело набросаны, а сияющая в небе над этими башнями звезда пока была тусклой и больше похожей на бледную Луну.

Криста быстрыми шагами взбежала на металлическую сетку платформы, служившей здесь условно вторым этажом, и принялась рыться в ящиках. Её ворчание доносилось сверху, и она явно торопилась.

Я поискал глазами Вильяма, который теперь рассматривал детали, разложенные на полу, но решил, что поговорю с ним потом, если вообще нужно будет.

– Вот! – Криста пихнула мне в руки коробку, в которой брякнули баллончики. – Я как раз хотела Нейтану показать! – Её глаза светились радостью.

– Надеюсь, я ничего не испорчу.

После этих слов во мне поселилось сомнение – вдруг воспоминания о рисунках и проектах просто случайность и сейчас я устрою девушке каляку-маляку?

– Да брось. Если что, я тебя остановлю! – Она подмигнула. – Я начала рисовать, когда видела Нейта в последний раз… Где-то полгода назад, а может, и больше. Я говорила ему, что хочу нарисовать здесь, и мы договорились, что в следующий раз он обязательно увидит уже картину.

Криста посмотрела на меня внимательно и как-то тоскливо. Удивительно, насколько быстро меняется у неё настроение.

Сейчас она выглядела ещё притягательней. Может, попробовать перетянуть её внимание на себя? В конце концов, киборг ей не муж, вернувшийся из ссылки.

– Не переживай ни за что и начинай. – Криста протянула мне респиратор.

– Понял. – Я улыбнулся, стянул с себя визор, чтобы не «запшикать» его нечаянно, и натянул маску.

Первая линия, очерчивающая небоскрёб, получилась неуверенной, слегка толще, чем должна быть. Я перехватил баллончик поудобнее и провёл вторую линию, которая уже была больше похожа на то, что я себе представлял. Интересно, был ли я городским уличным художником? Или, может, просто грёбаным вандалом, пишущим «хуй» на каждом удобном заборе?

Линии получались всё увереннее. Я точно знал, когда баллончик нужно отвести подальше от стены, когда наоборот. Я точно понимал, какие нажатия на клапан делают цвет гуще или линию толще.

Я бросал взгляд на яркую нейтронную звезду с распечатки, брал один баллончик, затем другой – уже точно представляя, как сделать цвет правдоподобным. Это затягивало. Гипнотизировало так, будто в голове звучал шаманский бубен, и над этой самой головой разливается северное сияние, вспыхивая изумрудным, жёлтым, белым…