А потом и вовсе сколотил банду и стал заниматься вымогательством и издевательствами. И нисколько сейчас в этом не раскаивался. Сами же учителя его довели до этого.

Постоянно оскорбляли и выставляли хуже всех.

А он, между прочим, не такой уж и тупой оказался. И живет, в отличие от какого-нибудь педагога с высшим образованием, намного лучше. Ездит на крутой тачке и не сидит в душном офисе до ночи.

И, между прочим, ни в чем не нуждается. На хлеб с маслом и на черную икру ему хватает. И на аренду хорошего дома тоже.

И ему не приходится перед всеми прогибаться и оправдываться. Все у него схвачено. Теперь вот этих девок определит. И рванет отдыхать к океану.

В сущности, он не делает ничего плохого. Наоборот, устраивает судьбу двух провинциалок, которые бы сгнили в своей дыре. Нет. Не сгнили бы. Вышли бы замуж за каких-то алкашей и начали бы рожать без остановки.

А потом бы их те самые мужья начали бы колотить и унижать. Нет, ну разве он не прав? Все эти Амалии и Урсулы одинаковые. Сначала не хотят учиться и трудиться. А хотят все и сразу. И ввязываются вот в такие авантюры.

Или ведутся на всякий сброд, а потом не знают, как сбежать от какого-нибудь кухонного боксера.

Перепалка девушек принимала крутой оборот. И Гоша стал опасаться, что они испортят друг другу красоту, в которую он вложил немало финансов. Он принялся разнимать двух красавиц.

Которые продолжали ругаться друг с другом. От искусственных волос Урсулы новенькая умудрилась вырвать клок. Нарощенные ногти у обеих были сломаны. А под глазом у Амалии красовался кровоподтек и из носа шла кровь.

Гоша понял, что переборщил и принялся оказывать первую помощь своим квартиранткам, предупреждая их о том, что обеих накажет. И они никуда не поедут, а пойдут на улицу. Надоели ему уже своими выходками.

Ему пришла в голову новая идея. Заставить Урсулу обучать эту дурочку всем премудростям любви. И пусть все это записывает на видео для отчета.

Сам он так расчувствовался, что снова закинул в себя порошок и собрался в театр. Гоше надоели клубы и беспросветная тупость окружающих. Его душа требовала чего-то возвышенного и редкого.

А не вот этой мерзости с разборками двух женщин!

Он достал из гардеробной свой смокинг и стал собираться на премьеру спектакля. Представляя себя человеком из высшего света, а не каким-то там отщепенцем и уголовником.

И предупредил своих протеже о том, что по всему дому стоят камеры и он отлично сможет видеть, чем они занимаются.

Борщ, который сварила Амалия, он есть не стал, поскольку вообразил, что это еда для простолюдинов. А он стал считать себя чуть ли не белой костью. Да и к тому же, новенькая готовила отвратительно. И уборку делала точно так же. Но старалась же.

Гоша вздохнул с сожалением. Еще раз посмотрел на свое отражение в зеркало, оставаясь недовольным золотыми коронками и татуировками, которые выглядывали из-под белой рубашки.

Вылил на себя полфлакона очень дорогого одеколона и отправился окультуриваться.

Презирая свое окружение за неспособность разбираться в искусстве. И теша самолюбие своей исключительностью.

В театре он заказал самые дорогие билеты в первые ряды. И в антракте собирался выпить шампанского с бутербродами с красной икрой.

Но ему не хватило столика. И одна из волонтеров подвела его к столику, за которым уже закусывал какой-то тучный господин, с виду похожий на депутата. Рядом стояла его бледная моль – жена с глазами серой мыши. И тоже надменно смотрела на Гошу.

На котором был надет самый настоящий смокинг и швейцарские часы, которые он когда-то забрал за долги. Но эта пара, увидев, как Гоша направляется в их компанию, зафыркали и ляпнули ему что-то обидное.

Его это так сильно задело, что он в долгу не остался и принялся шепотом, чтобы его не вывели из театра, предупреждать своего обидчика о том, что его ждет после спектакля.

И даже вытащил телефон, чтобы все это заснять.

Настолько его поразило то, с каким пренебрежением отнеслись к нему вот этот толстый чиновник и его некрасивая супруга.

Кажется, они обозвали его быдлом.

А разве это так? Он ведь никого не трогал и вообще выглядел вполне прилично. Да как смеет этот толстяк его оскорблять! И считать его недостойным своего общества!

Нет, ну как же это все отвратительно!

Гоша не мог успокоиться, пытаясь продолжить словесную дуэль со своим обидчиком.