— Клянусь своим мечом! — уверенно отчеканил мейстер и потянулся к поясу. На ходу он опомнился, что со знаменательных событий перестал носить ножны со сломанным мечом, и ловко схватил кружку с пенным элем.

— И как, тот колдун оказался сильнее семиглавого дракона? — рявкнул косматый лесоруб, чье лицо напоминало волчий оскал, а не человеческую ухмылку.

Рихарт на секунду примолк, сначала не поняв, про какого еще семиглавого дракона ему говорили. Тишина затянулась, даже трактирщик — совершенно занудный мужик — прислушался к разговору.

— То был не человек. Холодный, как лед и темный, как ночь, — начал мейстер. Голос его задрожал совсем не под стать величавому образу, над которым он так заботливо трудился весь вечер.

— Фантом махнул рукой, и вокруг появилась целая армия мертвых. Они лезли из могил! Прямо из могил, черт побери! — горько продолжал Рихарт, утерев нос рукавом. Кто-то поднял руку и рассказчику поднесли стакан горчичной настойки для храбрости.

— Клянусь, я не знаю, что произошло потом и как удалось живым выбраться из той передряги, — он сжал пальцы в кулак, руки у него дрожали.

Представление было окончательно испорчено. Народ стал расходиться по домам. Никто не ожидал подобной развязки от доброй потехи над обычным пьяницей. Лесоруб, больше остальных подначивавший Рихарта, сочувственно покачал головой и обратился к кузнецу:

— Зря мы с ним так обошлись. У мужика от сивухи и правда того… — он покрутил пальцем-обрубком у виска.

— Да, ага. До чего людей синяя доводит, — подытожил его друг. Каждый из них дал себе зарок не брать в рот больше ни капли спиртного.

Мейстер остался сидеть за столом в полном одиночестве. Через некоторое время к нему подсел какой-то невзрачный путник. Он ободряюще похлопал всеми покинутого рассказчика по плечу и подлил ему в стакан красного вина. Рихарт недоверчиво осмотрел незнакомца. Тот, словно опомнившись, налил и себе. Так состоялось их знакомство, хотя ни тот, ни другой не сказали еще ни слова. Светоносный почувствовал неожиданное расположение к этому человеку, будто он один и понимал его душевные терзания.

— Будем, — горько произнес мейстер тост и осушил стакан.

Одному из гостей забегаловки в этот вечер кусок явно не лез в горло. Загадочный посетитель сидел в самом дальнем углу зала и размазывал зеленую жижу по тарелке. Его проницательные глаза внимательно разглядывали плохо освещенный зал. Гороховая каша, кстати, была совершенно несъедобна, как и большинство закусок в забегаловке. Впрочем, это мало беспокоило посетителей, интересовавшихся исключительно красными и белыми блюдами.

Народа в зале поубавилось. Ценители сладких и сухих деликатесов расходились по домам. В этот вечер обошлось без пьяных потасовок, а значит без разбитой посуды, мебели и чьей-то бедной головы. Несколько подвыпивших, но добродушно настроенных мужичков доедали говяжью похлебку, трактирщик лениво протирал пивной бокал, походивший на свиную лохань. Рихарт продолжал о чем-то исповедоваться новому знакомому. Тот слушал, кивал и ободрял расстроенного героя, подливая ему портвейна.

Странный посетитель, весь вечер просидевший в одиночестве, вконец устал от сонной романтики. Так и не вкусив плодов изысканной местной кухни, он поднялся и направился к выходу. Кабатчик недовольно смерил его взглядом, но ему легко удалось развеять все сомнения хозяина таверны, оставив на барной стойке достойную плату за гороховую кашу.

Когда таверна закрылась, Рихарт, шатаясь и проклиная все на пути, долго бродил по единственной улице маленькой деревушки. После продолжительных поисков он вконец отчаялся. Выработанное и натренированное годами умение находить постоялый двор в пьяном угаре на этот раз дало сбой. Мейстер тяжело вздохнул, подтаскивая переставшие слушаться ноги. Ему показалось, что он присел на лавочку и мирно заснул.

Темной ночью заунывный вой собак подхватывал богатырский храп, разносившийся по всему поселку. То в одном, то в другой доме открывалась дверь, и на бедных животных обрушивался шквал ругани. После этого четвероногие стражи жалобно скулили, поджимали хвосты и затихали, но не могли долго сдерживаться от подпевания соседским дворнягам.

Никто из деревенских так и не заподозрил, что прямо возле их дверей совершалось преступление. Юркая тень скользнула по заборам и нагнулась над спящим мейстером. Через секунду вор исчез в одной из подворотен.

Арвин проснулся, как всегда, раньше первых петухов. Какого же было его удивление, когда на пороге он увидел до нитки сырого и грязного Рихарта. Местом сна его компаньона оказалась не маленькая лавочка, как он посчитал, а огромная лужа. Там утром его и обнаружил дворник. Недолго думая, старик освежил пьянчугу ледяной водой из колодца.

— Возмутительно! — прокричал Рихарт вне себя от негодования. Его раскрасневшееся лицо пылало ярче любого факела, а глаза блестели, как у голодного до интриг революционера. Сквайр давно привык к подобным выходкам наставника, но в этот раз образ был просто неповторим, так что оруженосец наслаждался действом, стараясь пропускать мимо ушей брань, готовую вот-вот выплеснуться ему на голову.