Ее улыбка чуть дрогнула, но она быстро пришла в себя.

Луна получила ожоги в автомобильной катастрофе. Она возвращалась домой с концерта с подругой и мамой своей подруги. Их сбил на перекрестке пьяный водитель. К счастью, ни одно из транспортных средств не двигалось слишком быстро, иначе столкновение убило бы их всех мгновенно.

Другая машина загорелась, и Луна оказалась зажатой между своей дверью и решеткой радиатора другой машины. Маме ее подруги удалось вытащить Луну, но не раньше, чем она получила ожоги по всей правой стороне тела.

Ее голова и лицо были опалены с одной стороны. Две недели назад она перенесла пластическую операцию по восстановлению своего расплавленного уха. Она уже перенесла пластическую операцию по восстановлению кожи на щеке и шее. Но поскольку все фолликулы на половине ее головы были уничтожены, ее волосы никогда не отрастут снова.

Мама Луны предложила парик, и они попробовали четыре. Но каждый из них слишком сильно ранил шрамы от ожогов Луны. Поэтому вместо того, чтобы еще больше страдать, Луна решила смириться с тем, что у нее останется только половина волос на голове. Ее мама пригласила стилиста, и они взяли ее светлые локоны и покрасили их в неоново-фиолетовый цвет. Они ниспадали ей до талии распущенными локонами, и ее мама приходила мыть и причесывать их каждый вечер.

Она была калейдоскопом цветов радуги в больнице, полной бежевого и белого. Луна не была одета в стандартный больничный халат выцветшего синего цвета. Ее одежда была всех ярких цветов, какие только можно было найти. Желтые носки. Синие брюки. Оранжевая футболка. Розовая толстовка с капюшоном.

Однажды я спросила ее родителей, носила ли Луна такую же цветовую гамму до несчастного случая. Они сказали мне, что до этого ее гардероб был забит черным и серым.

— Так красиво. — Луна улыбнулась маленькому чайному светильнику в своих руках, поворачивая его, чтобы щелкнуть выключателем и зажечь пластмассовое пламя. — Мы можем включить их все?

— Да, конечно. — Я взяла у нее из рук чайный светильник и поставила его рядом с другими на столике у ее кровати. Затем, один за другим, я включала их все, пока стол не засветился.

— Идеально. — Луна натянула одеяло у себя на коленях повыше, зарываясь лицом в подушку. — Моя собственная радуга.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, присаживаясь на край ее кровати.

— Мне больно. Физиотерапия была тяжелой на этой неделе. Моя нога…

— Я знаю. — Я положила свою руку на ее.

Ей не нужно было заканчивать. Ее нога получила сильнейший ожог не только от жара пожара, но и от количества порезов и царапин, полученных в результате самого несчастного случая. Она не могла ходить, пока не зажили ожоги и трансплантаты, и теперь проходила курс физиотерапии, чтобы восстановить свои силы.

Это было всего лишь одно из препятствий, которые она преодолела с тех пор, как приехала сюда несколько месяцев назад. Ее правая рука уже никогда не будет прежней. Ее пальцы были обожжены и раздавлены. К счастью, она была левшой. Но были вещи, которые она снова училась делать, например, держать вилку в правой руке, чтобы можно было отрезать кусочек курицы левой.

Она так старалась делать то, что большинство людей считали само собой разумеющимся.

— Хочешь, я расскажу тебе обо всех сплетнях? — спросила она, и улыбка тронула ее губы.

— Я ждала всю неделю. Надеюсь, у тебя есть что-нибудь вкусненькое.

Когда она начала рассказывать свои сплетни, я измерила ее жизненные показатели и занесла их в систему больницы. Затем я снова заняла свое место на ее кровати, а она в течение двадцати минут рассказывала мне, как мужчину из номера 508 продолжали ловить на краже десерта своего соседа с тележки из кафетерия. Она была уверена, что женщина, работавшая в сувенирном магазине, была влюблена в физиотерапевта, судя по мечтательным взглядам, которые она постоянно бросала в его сторону и взмахам ресниц. И она рассказала мне, как доктор Вернон не раз упоминал, что с нетерпением ждет моего возвращения из отпуска.

Это заставило меня задуматься, но я не подала виду Луне. Доктор Вернон был великим врачом и необходим для ее выздоровления. Он многому научил меня с тех пор, как я начала здесь работать, и я испытывала к нему большое уважение. Просто было… что-то. Недавняя перемена в его поведении меня встревожила. Я не могла точно определить, в чем дело.

В последнее время он стал дружелюбнее. Это неплохо, но это было почти чересчур дружелюбно. Слишком прямолинейно. Я беспокоилась, когда он находился с нами в одной комнате. Я следила за ним одним глазом, не доверяя, что он не подойдет слишком близко, когда я не буду наблюдать.

Или, может быть, он был таким все это время, а я только сейчас заметила. Он был единственным врачом, с которым я часто работала и которого я не называла по имени.

— Ты была занята тем, что следила за всеми.

Она пожала плечами.

— Мне не требуется много времени, чтобы сделать домашнюю работу для школы, а потом мне больше нечего делать, пока мама с папой не придут сюда после работы.

Луна стала королевой сплетен в этом отделении и в центре физиотерапии на втором этаже. Возможно, она пропускала старшую школу и скучала в течение всего дня, но она нашла способ развлечь себя и остальных из нас своими историями.