— В том мире, что я помню, в этот день случилась крупнейшая авария на этой станции. Был выброс радиоактивных веществ. Это… м-м…

— Не утруждайся, я знаю о радиации. Пришлось почитать. Она чародейством убирается.

— Ладно тогда. А что с болезнями животных и людей? И массовой гибелью. И как на магию воздействует атомный взрыв?

— Хм-м. Это может стать проблемой. Благодарю за новость. Ещё что-то подобное может нас ждать?

— Вроде настолько масштабного нет. Развал Советского Союза вас интересует?

— Нет.

— Ну всё тогда. Прощайте.

— Вот теперь я думаю, что «до свидания».

Волхв растворился в тенях дневного леса. А я посмотрел на Сергея.

— Ох, — выдохнул очнувшийся Сергей. — Что-то голова закружилась.

— Наверное от усталости, — подсказал я объяснение.

— Возможно, — легко согласился тот.

— Давайте похороним Анастасию Юрьевну, и поедем дальше.

— А как вы узнали как её зовут?

— А кто ещё это может быть? — пожал я плечами. — Со слов Василия Алексеевича, только она оставалась в доме, когда сноха с сыном эвакуировались.

— И правда.

Накинув на следы своей деятельности легкие чары отвода глаз, мы отправились в на станцию Янов. Оттуда, на поезде, в Белоруссию.

2 октября 1980.

До Гомеля мы добирались к вечеру. Здесь Сергей устроил нас в гостиницу, а сам отправился в местное отделение, как я понял, связаться по телефону со своим руководством. С обычного телефона на станции Янов, он не мог рассказать подробно, а людей, собрать находки в старом хуторе, отправить надо. Ждать его я не стал, и лег спать.

По утру выяснилось, что со мной хочет поговорить это самое руководство.

О чем можно говорить по спецсвязи? Вернее говорить-то можно о многом, но не долго, потому, что бульканье очень скоро начинает выводить из себя. Вот и начальство Сергея ничего у меня, сверх сказанного, не выяснило. А от приглашения в Москву, я вежливо отказался.

По моему, этот начальник остался чем-то недоволен. Но плевать на него. Скоро я уеду из Союза, и буду только вспоминать о нём. Что плохо, я опоздал на единственный автобус до Минска. Но, не желая больше задерживаться в этом городе, я запрыгнул в загружающийся ЛАЗ, и, договорившись с водителем, отправился в Могилёв.

Уже темнело когда автобус прибыл на место назначения. Благо гостиницу искать не пришлось, так как водитель назвавшийся Виталием, и которого я по дороге развлекал рассказами о загранице, предложил переночевать у него.

У него — это громко сказано. Ведь жил он в общежитии, делил комнату с ещё двумя водителями. Один из них тоже водил автобус, но сегодня отправлялся в ночной рейс. Как раз его место мне предложили. Второй сосед представился Афоней — водителем такси. И тут я понял, что нехило ступил. Зачем мучаться, добираясь на автобусах, если можно потратить часть той толстенькой пачки десятирублевок, которой я запасся ещё в Лондоне, и быстро доехать на такси.

Не откладывая, я тут же договорился с Афоней о том, что он довезет меня до Минска. Правда он оказался с утра занят, но до обеда обещал освободиться.

И правда, уже в двенадцатом часу, мы ехали в Минск. Водителем Афоня оказался аккуратным, и особо не торопился. Правда ушатанный москвич и мог-то не особо много. А поскрипывание кузова и регулярно падающие обороты двигателя, намекали, что нормально мы не доедем.

Так и случилось.

У самого указателя города Березино, двигатель окончательно заглох. Экспресс методы реанимации не помогли, и Афоня зарылся под капот. Судя по приглушённому мату, процесс грозил затянуться. Через час я не утерпел, и помахал рукой проезжающему МАЗу. Водитель остановившегося грузовика сказал, что едет в Минск, но ему надо заехать в Смолевичи. Хотя, если прижмёт, то там много частных машин, договориться будет не сложно.

— Извини, Афоня. Но больше ждать я не могу, — с этими словами, я отдал ему половину обещанной суммы, и уехал на грузовике.

МАЗ тащился медленно, но мотор работал ровно, опасений не вызывал. Поэтому я смирился, что снова приеду поздно, и даже немного прикорнул.

Проснулся от приглушённого ругательства Коли. На мое удивление, он кивнул на зеркало заднего вида.

— Пьяный что ли? Догнал меня как угорелый, а теперь не обгоняет. Мечется по полосе.

Я тоже заглянул зеркало со своей стороны, и увидел ГАЗ-53 в ста метрах от нас.

Тем временем впереди показались три машины, едущие посреди дороги. Конечно, в СССР машин мало, и это не столь опасно как в будущем, но и здесь такое может закончиться плачевно.

Белая Волга, едущая впереди, вильнула в нашу сторону, выполняя непонятный для меня маневр, а из громкоговорителя, установленного на крыше, послышалась команда прижаться к обочине.

— Знаю, знаю, — пробормотал он, и, включив пониженную, стал заруливать куда велено, — раскатывают тут целыми кортежами.

В этот момент раздался грохот. Мы с водителем синхронно посмотрели влево. Наш недавний преследователь на ГАЗоне вписался в двигавшуюся второй Черную Чайку.