Моу согласился с Мэлони в том, что доказательств фальсификации присяжных было недостаточно. По его словам, основными задачами ФБР были успешное проведение проводов Рейвенита и выслеживание предателя, засевшего в правоохранительных органах. Федеральные чиновники были озабочены собственными приоритетами, и малейший намек во время процесса О'Коннора на то, что Готти подслушивают, мог прервать подслушивание в квартире Чирелли на ранней стадии и испортить дело РИКО, которое готовили группа Гамбино и Восточный округ.

Спустя несколько месяцев после унизительного поражения в деле О'Коннора Моргентау пришел в ярость, узнав, что ФБР утаило от него свои подозрения и доказательства возможной попытки подставить присяжных. Подкуп и запугивание присяжных были фирменным знаком Гамбино, хорошо известным прокурорам. Поэтому еще до начала процесса по делу о нападении окружной прокурор постарался предотвратить возможные подводные камни. Он и второй помощник, Барбара Джонс, взяли с Джима Фокса обещание предупредить их, если ФБР обнаружит какие-либо признаки заражения присяжных. Моргентау пошел дальше и обратился за помощью к Уильяму Уэбстеру, директору бюро. А Майкл Черкаски, главный обвинитель, думал, что получил аналогичное обязательство от Моу.

Свидетельства на пленках из квартиры Чирелли о разговоре и планах по установлению контакта с присяжными могли бы заставить Моргентау попросить об отмене судебного разбирательства. Кроме того, записи усилили бы доказательства штата, поскольку Готти говорил о сотрудничестве с «Вестис» — главный аргумент в обвинении в нападении на него.

«ФБР лгало мне, — жаловался Моргентау своим помощникам. — Они считают себя самостоятельным правительством».

Голдсток, главный прокурор штата по борьбе с организованной преступностью, чувствовал себя вдвойне обманутым молчанием ФБР и Мэлони. Они не предупредили его о потенциальной проблеме с присяжными и не сообщили, что дорогостоящее электронное прослушивание в офисе Гравано было раскрыто «кротом». Гнев Голдстока усугубляло осознание того, что он сделал все возможное, чтобы помочь Малони и ФБР в их расследовании РИКО. Его офис предоставил федеральным прокурорам записи инкриминирующих высказываний Готти в клубе «Бергин», сделанные вскоре после убийства Кастеллано и прихода Готти к власти в семье. Один из прокуроров Голдстока также постоянно работал на Малони по делу Восточного округа против Готти. «Предполагается, что мы участвуем в совместном расследовании, а они никогда не говорят нам, что у них есть информация от Рэйвенита, которая влияет на наши дела», — протестовал Голдсток. Когда я попросил у Мэлоуни объяснений, он сказал мне: «Я ни за что не извиняюсь. ФБР не хотело, чтобы вы знали об этом, и мы вам не сказали».

После того как Готти снял с О'Коннора обвинения в нападении, Голдсток с негодованием узнал о разговоре его следователя Джо Коффи за выпивкой с агентом ФБР. «Он сказал Джо: «У нас просто слюнки текут. Мы ждали, когда ты проиграешь, чтобы привлечь его к ответственности», — откровенный Малони согласился с оценкой Голдстока о конкурентных разборках за поимку Готти. «Бюро, несомненно, было радо оправдательному приговору по делу штата, — признал Мэлони. Но прокурор и ФБР остались при своем мнении, утверждая, что никаких существенных доказательств того, что союзники Готти связывались с присяжными или оказывали на них влияние в ходе судебного процесса по делу о нападении в штате, так и не появилось».

Голдсток по-прежнему убежден, что пленки Готти, которые его следователи предоставили Восточному округу, подкрепленные другими имеющимися доказательствами, могли бы осудить Тефлонового Дона по обвинению в РИКО за два или три года до того, как ФБР придумало свои жучки Рэйвенита. «Это не ревность, — настаивает Голдсток. — Это просто осознание того, что ФБР должно было сделать это самостоятельно и получить всю славу. Они не хотели, чтобы улики другого агентства стали основой для осуждения Готти».

Для Моу раскрытие шпионажа Гамбино в правоохранительных органах было первостепенной задачей. Не имея ни единой зацепки на пленках, Андрис Куринс, находчивый агент «Отряда Гамбино», выследил предателя. По скупым сведениям, полученным Куринсом из кассет, к шпионажу был каким-то образом причастен сообщник Гамбино Джордж Хельбиг. Не итальянец, Хельбиг был наемным убийцей и ростовщиком Джозефа «Джо Бутча» Коррао, капо Готти. Сконцентрировавшись на деловых связях Хельбига и записях его телефонных разговоров, Куринс раскрыл тайну.

Информатором оказался детектив по имени Уильям Пейст, работавший в разведывательном отделе полицейского департамента — элитном подразделении, координировавшем сложные мафиозные расследования с ФБР и другими агентствами. У Пейста, получившего прозвище «Пекарь» за то, что он когда-то работал шеф-поваром, было безупречное полицейское досье. После того как ему ампутировали левую ногу из-за травм, полученных в автокатастрофе, он был переведен на легкую работу в Разведывательный отдел. Страховая компания присудила Пейсту 1,345 миллиона долларов за инвалидность, но полицейское управление отклонило его требование о пенсии, не облагаемой налогом, поскольку травмы были получены, когда он был не при исполнении служебных обязанностей.

Видимо, в отместку за то, что ему отказали в пенсии и досрочном выходе на пенсию, Пейст договорился с кузеном по браку, Питером Мэвисом, о передаче конфиденциальной информации Гамбино. Детектив знал, что Мэвис, которого мучили финансовые проблемы, был клиентом ростовщиков и случайным деловым партнером Хельбига, капюшона Гамбино. Пейст имел доступ к секретной информации из полицейских и государственных мафиозных досье и был готов ее продать. Он никогда не встречался с мафиози Гамбино, передавая им информацию через Пита Мэвиса. Секреты передавались Хельбигу, который передавал их Джо Коррао, который затем передавал их Готти.