Джо Пистоне, работая под прикрытием, предоставил на бандитов из Бонанно весомые показания из первых рук. Покидая свидетельское место, агент был ошеломлен наивностью Маранджелло. Обращаясь к нему под псевдонимом, Маранджелло проговорил: «Донни, как ты мог это сделать? Ты же один из нас». Показания Пистоне и пятидесяти свидетелей обвинения убедили присяжных признать дюжину подсудимых виновными. В январе 1987 года Растелли был приговорен к двенадцати годам, а Джо Массино, впервые в своей преступной жизни, отправился в тюрьму. Максимальный срок наказания составлял десять лет.

Вскоре после вынесения приговоров Лаура Бреветти, главный обвинитель, получила тревожные новости о скрытой враждебности Массино по отношению к ней и о возможной угрозе убийства. Один из дюжины адвокатов защиты рассказал ей, что Массино, обидевшись на агрессивное обвинение, сказал себе под нос: «Надеюсь, она умрет от СПИДа».

Когда были вынесены приговоры, Готти стал новым боссом Гамбино, а информатор сообщил ФБР, что, пытаясь задобрить своего крестного отца, один из капо Гамбино предложил заключить контракты на Бреветти и председательствующего на процессе по делу рэкетиров федерального судьи Юджина Никерсона. Их мотивом было желание отомстить за осуждение близкого друга Готти Джо Массино, и это свидетельствовало о том, что ось Готти-Массино была хорошо известна основателям Гамбино.

Бреветти была «немного напугана» сообщением об угрозе ее жизни, потому что, вернувшись вечером домой, она обнаружила, что кондиционеры, которые она выключила утром, работают на полную мощность. Кто-то побывал в ее квартире. Агенты посоветовали ей уехать из города на время дальнейшего расследования, и она с тревогой отправилась в отпуск на Гавайи. Бреветти понял, что нет никаких доказательств того, что Массино знал о плане убийства. ФБР стало известно, что единственным стрелком, готовым взяться за это задание, был Джимми Хайдэлл. Не успел Хайделл спланировать убийство, как его замучили до смерти за попытку убить лидера Луккезе Энтони Кассо. Гаспайп непреднамеренно устранил угрозу для Бреветти и судьи Никерсона.

Следующим в судебном календаре осужденного Массино был процесс по делу РИКО на Манхэттене вместе с его шурином Сэлом Витале. Обоих обвиняли в участии в мафиозном «предприятии». Самые серьезные, основные обвинения в сговоре на совершение четырех убийств — трех капо Бонанно и Джозефа До Пасторе — были выдвинуты только против Массино. Основные обвинения против Сала касались участия Массино в двух угонах и препятствования правосудию. Главный прокурор Майкл Чертофф, только что одержавший триумф в деле Комиссии, предложил Массино снисхождение, если тот признает хотя бы одно из убийств. Отказавшись от сделки — приговора на срок около двенадцати лет, который он должен был отбывать одновременно с десятилетним сроком за трудовой рэкет, — Массино решил рискнуть судом. Это была авантюра, которая в случае проигрыша могла стоить ему двадцати лет.

«Он Горацио Элджер мафии», — окрестил Массино Чертофф, пытаясь привлечь внимание присяжных к значимости Массино. Прокурор обрисовал стремительный криминальный взлет Массино, предупредив присяжных, что он обречен на звездный час в мафии, если только обвинительный вердикт не помешает ему. Главным свидетелем со стороны правительства был мускулистый Рэй Уин, бывший помощник Массино по угону. Уин набрался храбрости и дал показания против своего бывшего капо, считая это единственным способом уберечь себя от тюрьмы. Джо Пистоне из ФБР, который сыграл важную роль в вынесении приговора Массино на процессе по делу Local 814, был вновь привлечен в качестве важного свидетеля, подтверждающего главенствующее положение Массино в семье.

Будучи всегда общительным, Массино во время перерыва в судебном процессе нашел повод зацепить Джо Пистоне. Он хотел узнать, кто из актеров будет играть его в фильме «Донни Браско», который будет основан на тайных подвигах агента против Бонанно. «В этом-то и проблема, Джоуи, — ответил Пистоне. — Нам трудно найти такого же толстого актера, как ты». Невозмутимый Массино рассмеялся вместе с Пистоне.

За столом защиты сидели два опытных адвоката, специализирующихся на РИКО. Сэмюэл Доусон, который боролся с Чертоффом в деле Комиссии, представлял Массино. Адвокатом Витале был Брюс Катлер, который стал известным юристом после того, как добился оправдания Джона Готти в его первом суде присяжных по делу о рэкете. Хорошо разбираясь в тонкостях закона РИКО, адвокаты рассчитывали на то, что «ограничение по времени» позволит им преодолеть доказательства обвинения, независимо от вердикта.

Их стратегия сработала. Массино был оправдан по четырем пунктам обвинения в заговоре с целью убийства, но присяжные единогласно признали зятьев виновными во многих других преступлениях. Присяжные, однако, пришли к выводу, что некоторые важные материальные действия (конкретные преступления) произошли более чем за пять лет до предъявления обвинения или с разницей в десять лет. Вынеся решение в пользу ходатайства защиты, председательствующий судья сослался на требование о сроке давности и немедленно отменил приговоры. Он снял все обвинения на том основании, что преступления, совершенные в течение девятнадцати лет, не подпадают под требуемый РИКО срок давности. Техническая лазейка принесла Массино и Витале победу.

В начале судебного процесса Катлер восклицал о привязанности Витале к Массино. «Они не только выросли вместе в Бруклине, не только он любит Джо Массино, не только связан с Джо Массино узами брака, но он гордится этим и будет это показывать», — сказал он присяжным. Отказ от обвинения в РИКО в июне 1987 года позволил Сэлу отпраздновать это событие со своими адвокатами в стейк-хаусе на Манхэттене, в то время как Джоуи, продолжающему отбывать наказание за трудовой рэкет, пришлось довольствоваться тюремной пищей.