Задержки в строительстве — бич подрядчиков и застройщиков, и расчетливые мафиози рассчитывали на угрозу возможного прекращения работ, чтобы склонить к выплатам. По оценкам авторов отчета, в проекте стоимостью 100 миллионов долларов каждый день задержки добавлял 75 000 долларов только в виде процентных расходов.

«Ничего не изменилось, разве что стало хуже, — хмуро сказал губернатор Куомо, рассуждая о коварном присутствии Козы Ностра. — Через некоторое время это становится привычным. Через некоторое время, если не лечить это, общество принимает это как должное — оно есть и оно растет».

Еще до выхода доклада агент Томас Шир, возглавляющий сейчас нью-йоркское бюро ФБР, знал, что война на многих фронтах не прекращается и что необходимо приложить больше усилий, чтобы разорвать «медвежьи объятия» мафии в отношении профсоюзов и подрядчиков. Он подчеркнул, что для устранения недобросовестных профсоюзных администраций необходимо активнее использовать положения РИКО о гражданском праве. «Следующий этап — это нападение на главную экономическую базу власти Козы Ностра, на деньги, которые они зарабатывают на коррупции, захватывая профсоюзы и легальные предприятия», — сказал Шир своим агентам в 1987 году.

Одним из профсоюзов, подвергшихся немедленной чистке, стал Окружной совет цементников и бетонщиков — региональный административный орган, который возглавлял осужденный Ральф Скопо из печально известного «Бетонного клуба». Федеральные судьи санкционировали смещение заместителей Скопо и назначили наблюдателя, который должен был контролировать профсоюз в течение четырех лет, пока не будут проведены честные выборы. Должностные лица совета и его главной дочерней организации, контролируемой мафией, Local 6A, ушли со своих высокооплачиваемых постов вместо того, чтобы отвечать на вопросы обвинителей и рисковать лжесвидетельствовать в предварительных показаниях под присягой. Больше всего они боялись допроса: Знали ли они кого-нибудь, кто был членом «преступной семьи Коломбо из Козы Ностра» и кто каким-либо образом участвовал или получал прибыль от цементного строительства в столичном регионе Нью-Йорка?» Очевидно, что молчание было самым безопасным курсом.

Лейтенант Ремо Франческини, нью-йоркский детектив, закаленный двадцатипятилетними разборками с мафиози, был уверен, что нью-йоркские семьи не собираются капитулировать из-за вердиктов Комиссии. Он отметил, что исторически пять боргатов умели приспосабливаться к меняющимся условиям. Все последние дела показали, что правоохранительные органы могут внедриться в высшее руководство с помощью информаторов и «жучков». Новые боссы, вероятно, постараются еще больше изолировать себя от нас, сократив контакты с подчиненными, включая капо. Несмотря на то, что произошло, они еще далеко не закончили».

В конце 1980-х годов прокуроры мафии были единодушны в том, что постоянное тюремное заключение Толстяка Тони Салерно, Дакса Коралло и Кармине Змея Персико уничтожило огромный запас незаменимого опыта, контактов и знаний «мозгового треста» мафии. Долгосрочные связи Салерно и Коралло и их коррупционные манипуляции с бизнесменами, политиками и местной полицией не могли быть быстро повторены их преемниками. Но им было уже за семьдесят, и они, вероятно, были близки к тому, чтобы отойти в сторону и отказаться от власти, даже если бы не попали в ловушку расследования Комиссии. Оба умрут в тюрьме: Салерно — в возрасте восьмидесяти лет в 1992 году, а Коралло — в возрасте восьмидесяти семи лет в 2000 году. Подчиненному Коралло, Сальваторе «Тому Миксу» Санторо, тоже было семьдесят два года, когда он отправился в тюрьму до конца жизни. Единственный относительно молодой босс, получивший пожизненный срок, 53-летний Кармин Персико, стал более тяжелой жертвой для семьи Коломбо. Его приговор убрал с улиц и из высших советов мафии перспективного лидера, находившегося на пике своих возможностей.

Вслед за судебным процессом и после более тщательной интерпретации тысячи часов магнитофонных записей, полученных в ходе расследования, юристы и ученые задались вопросом об истинных размерах полномочий Комиссии и ее реальных полномочиях. Джеймс Б. Джейкобс, профессор юридического факультета Нью-Йоркского университета и авторитетный исследователь мафии, заявил, что из представленных на суде доказательств остается неясным, насколько широким был национальный охват Комиссии и какими методами она принимала решения. Среди неразрешенных загадок, пишет Джейкобс, — то, как Комиссия приводила в исполнение свои решения и на каком основании могла вмешиваться во внутренние семейные споры.

Скептически настроенные адвокаты защиты, такие как Ричард А. Ребок, представлявший интересы членов преступной семьи Гамбино, порицали обвинение за то, что оно якобы преувеличивало значение Комиссии как контролирующей мафию клики в 1980-х годах. «Теория правительства о том, что Комиссия могла диктовать семьям, что можно делать, а что нельзя, фактически неверна. Это была свободная конфедерация, место встречи для разрешения споров, а не правящий орган».

Раскрытие секретов мафии усугублялось тем, что после суда появились доказательства, которые противоречили утверждениям обвинения о том, что глава семьи Дженовезе Тони Салерно был арестован в 1985 году. Вскоре после суда над Комиссией ближайший доверенный Салерно, Винсент «Рыба» Кафаро, «перевернулся» — стал свидетелем обвинения, после того как ему были предъявлены обвинения в рэкете. Хотя Салерно представлял банду Дженовезе на заседаниях Комиссии, Кафаро рассказал, что Толстый Тони никогда не был крестным отцом семьи и что настоящие боссы использовали его в качестве фигуранта, чтобы отвлечь внимание правоохранительных органов от себя. (Даже если обвинение ошибалось в оценке Салерно, это все равно было недостаточным основанием для отмены приговора. Он был признан виновным в конкретных преступных деяниях и не был привлечен к суду по обвинению в том, что он был крестным отцом Дженовезе).

Тревожные откровения Кафаро отражали постоянный туман, который омрачал большую часть деятельности мафии. Оставались секреты, которые ФБР и другим следователям было трудно расшифровать из завуалированных разговоров, подслушанных с помощью электронного наблюдения, и из информации, полученной от информаторов низкого ранга. Бойцы и пособники мафии часто сами оставались в неведении относительно фундаментальных фактов, касающихся их собственных семей. Уильям Пеллегрино Масселли, более известный как «Мальчик-мясник», хотя и был связан с рэкетирами в Бронксе на протяжении десятилетий, до середины пятидесятых годов не знал, как называется его боргата. В офисе Масселли был установлен жучок ФБР в рамках расследования его связей с угоном самолетов, сделками с наркотиками и возможной фальсификацией тендера на строительство метро. Подслушивая, агенты услышали, как Масселли, достаточно интеллигентный владелец автотранспортной компании, сказал приятелю-мафиози, что прочитал в газете статью, в которой назывался умник, который был его мафиозным куратором. «Боже, я не знал, что мы принадлежим к семье Дженовезе», — сказал удивленный Масселли. Еще один пример того, как мало уличные дельцы могут знать о своих собственных организациях, прозвучал из уст Винни ДеПенты, мелкого игрока в азартные игры и бывшего подражателя Бонанно. В начале 1980-х годов ФБР провело в Маленькой Италии операцию по раскрытию компании, занимавшейся импортом макарон. Поддельной компанией управлял ДеПента, который перешел на сторону правительства и стал платным информатором после того, как попал в опасные для жизни неприятности с ростовщиками Бонанно. Рассчитывая на то, что хищные мафиозные связи ДеПенты будут навещать его в компании D&M Pasta Company, ФБР спрятало видеокамеры и жучки, чтобы записывать уличающие разговоры.