— Святые яйца Аркейса, — пробормотал Теолрин, едва находя в себе силы, чтобы не отвернуться. — Что они с тобой сделали?

— А сам-то как думаешь? — В голосе Джейл как будто не было эмоций — несмотря на то, что говорила она с большим трудом.

Голос ее был сухим и безжизненным.

Что-то как будто болезненно кольнуло Теолрина в грудь. Под сердце.

— Они тебя... — Голос Теолрина предательски дрогнул.

— Изнасиловали? — озвучила его недосказанную мысль Джейл. — К счастью, нет. Но, как видишь, попытки были. И даже... почти увенчались успехом.

— Почти?

— Ну, в конце концов я заявила, что, как только в меня кто-то сунет свой огрызок, то я сожму бедра с такой силой, что он уже никогда его не вытащит обратно.

После неловкой и длительной паузы Теолрин рискнул уточнить:

— А ты... правда так умеешь?

— А сам-то как думаешь, чудила?

Теолрин дернул плечами. По правде, он понятия не имел, на что способна Джейл, и уж точно не удивился бы, окажись это правдой.

— Когда... — Он решил слегка сменить направление разговора. — Когда это случилось?

— Еще вчера, на постоялом дворе. Почти сразу после того, как твое Летающее Высочество отправилось в отключку.

А вот сейчас Теолрин уловил эмоции, направленные в его сторону. Джейл явно была не в восторге от того, что он ничего не предпринял.

— Слушай, — Теолрин вытянулся корпусом вперед, насколько позволяли веревки, — они бы прикончили нас обоих, и ты сама это прекрасно понимаешь — так что давай без этих псевдоморальных упреков, ладно?

Вместо ответа от Джейл раздалось низкое утробное порыкивание.

— Ты же знаешь, — продолжил он, — я не собираюсь сидеть сложа руки... — Он осекся, поняв, что в его положении более точным глаголом было бы не сидеть, а лежать. — Просто.... Нужно выгадать подходящий момент.

— Вроде того момента, когда ты напоил нас с Клэйвом дешевой бормотухой, трахнул меня, а потом свалил посреди ночи лизать жопу Факелу?

Теолрин не стал отпираться. Несмотря на неоднозначный моральный аспект того поступка, он действительно тогда постарался, чтобы создать максимально подходящие для «ухода» условия. Если бы только сейчас он мог что-нибудь создать, а не просто лежать, чувствуя, как конечности почти полностью онемели, а мочевой пузырь вот-вот лопнет.

Он собрался было сказать, что сейчас не самое удачное время, чтобы зацикливаться на прошлом — которое не идеально, между прочим, у всех и каждого, не только у него — когда со стороны костра кто-то громко присвистнул:

— Эй, Кройх. Кажись, парниша проснулся.

Собравшись с духом, Теолрин перевернулся на левый бок. Члены отряда, один за другим, поднимались вокруг костра; последним, с нанизанным на ноже в руке куском мяса, встал рыжебородый мужчина, что вчера вечером говорил с ними на постоялом дворе. Теолрину решительно не понравилось, как блестят его глаза.

Как у хищника, загнавшего добычу в угол и решившего напоследок над ней поизмываться.

— Утро доброе, — с фальшивой любезностью произнес главарь и сделал пародию на поклон. Капли жира одна за одной падали с куска мяса на его ноже. — Кажется, я вчера забыл представиться — прошу прощения за подобную неучтивость с моей стороны. — Почему-то эти слова насмешили двоих амбалов, стоящих невдалеке от главаря. — Итак, меня зовут Кройх. Кройх Ловец, если точнее — именно под этим именем меня знают в этих краях. — Кройх облизнул кусок мяса — кажется, это была курица. — Ты, я так понимаю, Теолрин.

— О, — протянул Теолрин в ответ, — так тебе хватило мозгов прочитать мое имя на листовке. Впечатляюще.

Рыжевато-черные брови Кройха резко сомкнулись над переносицей.

— Не думаю, что ты сейчас в том положении, чтобы ерничать, малыш. Мои ребята знают: я человек добрый и терпеливый... но даже у таких, как я, есть пределы терпения. Так что скажи-ка мне лучше вот что — чем именно ты так насолил сильным мира сего, что они предлагают за тебя живого двадцать синих стекломонет?

«Сколько?» — не поверил Теолрин.

Двадцать синих — это двести сорок зеленых. Громадные деньги — особенно если ни с кем их не делить.

Неужели инквизиция считает его настолько опасным? Впрочем, с учетом последних событий... Да, пожалуй, он бы тоже не стал оценивать себя в меньшую стоимость.

На долю мгновения Теолрину даже стало приятно от осознания собственной значимости. Если бы только эта «значимость» не находилась в плену у банды выродков, было бы совсем здорово.

— Я устроил в столице хаос. — Теолрин заставил себя обнажить ухмылку — как он надеялся, немного безумную. — Прикончил с пару десятков инквизиторов и пару Стеклянных Рыцарей. А еще устроил набег на Твердыню Ковена и выкрал секреты Летающих.