– Что будем делать в первую очередь? – всхлипнула я и стёрла непрошенную слезинку со щеки.

– Сначала ты должна сходить в этот салон и поговорить с персоналом. Меня там уже видели, поэтому я не могу. Слово «милиция» на всех действует магически, люди сразу закрываются, и слова из них приходится вытаскивать щипцами, – заявил Лёша. – Ты скажешь, что ты сестра Вики, что нашли её труп, что вы ругались в последнее время и ты ничего не знала о ней. А сейчас хочешь выяснить, как жила сестра последние месяцы своей жизни.

– Хорошо, – покорно кивнула я. – Завтра с утра я съезжу. Только адрес напиши.

Я вышла в прихожую и, достав из сумки блокнот и ручку, принесла их Лёше.

– А потом? – спросила я, когда он записал адрес.

– Что потом? – не понял он.

– Потом, после салона, что делать?

– Посмотрим по обстоятельствам. Не надейся, пожалуйста, что всё будет легко и просто, а тем более быстро. Скажи мне главное: ты уверена, что девушка в морге не Вика?

– Да. У нас обеих на спине, под лопаткой, есть большое родимое пятно. У этой девушки его нет.

– А если она его просто свела? – спросил Лёша. – Может быть такое?

Я на несколько секунд задумалась, глядя в темноту за окном.

– Нет, – наконец ответила я. – Во-первых, Вика очень боялась боли и без серьёзной причины не пошла бы на операцию. Ну как мне кажется. А во-вторых, был бы хоть какой-то след, а там безукоризненно чистая кожа. Но после твоих слов я начала сомневаться.

– Может, всё-таки стоит провести экспертизу?

– Как? И все узнают, что это не Вика, если это действительно не она!

– А мы это сделаем тайно! – подмигнул мне Лёша. – Я всё-таки работаю в милиции. Я, думаю, смогу взять у девушки кровь для анализа.

– Я только одного не могу понять: как у неё оказались Викины украшения… – задумчиво протянула я.

Резкий звонок в дверь заставил обоих вздрогнуть.

– Ты кого-то ждёшь? – поинтересовался Лёша, кинув взгляд на часы. Стрелки сошлись на одиннадцати.

– Нет, – нахмурилась я и пошла открывать.

За дверью, нервно теребя молнию на куртке, топтался Валера.

– Чего тебе? – сердито спросила я, замерев на пороге и уперев руки в бока.

– Наташенька, спаси меня, пожалуйста! – рухнул он на колени, чем несказанно удивил меня.

– В чём дело? Встань немедленно! – прошипела я, всем сердцем надеясь, что никто из соседей не выйдет в этот час из квартиры и не увидит безобразную сцену.

– Не встану! – заупрямился бывший муж и картинно воздел ко мне руки. – Наташенька, спаси! Меня убьют, пристрелят, зарежут, повесят и зальют в бетон!

– Ты уж определись сначала, что с тобой сделают! Встань, не позорь меня!

– Не встану! – пустил слезу Валера. – Наташенька, пожалуйста, ради нашей любви, ради всего того, что между нами было!

– Какой любви? – повысила я голос, забыв об осторожности. – Чего ты хочешь? Двадцать пять тысяч евро? Пардон, я не дочь миллионера!

– Дай сколько сможешь, прошу тебя! – завопил Валера. – Я всё верну, до копеечки! Отыграюсь и верну!

– Отыграешься?! – вспылила я. – Да пошёл ты!

Я попыталась закрыть дверь, но Валера, молниеносно вскочив с колен, всунул ногу между косяком и дверью.

– Что здесь происходит? – На шум вышел Лёша. – Наташа, кто это?

– Я кто? – неожиданно распетушился Валера. – Я, вообще-то, муж! А вот ты кто такой? Хахаля привела?

– Заткнись, а? – попросила я, чувствуя свинцовую усталость, навалившуюся на плечи. Что-то слишком много событий произошло в моей жизни за два дня.

– Муж?! – лицо Лёши вытянулось от удивления. – Наташа, это твой муж?

– Бывший, – вымолвила я. – Теперь вынырнул из небытия и требует денег.

– За что?

– Для чего, – поправила я. – Проигрался. Теперь должен денег каким-то бандитам.

– Ясно, – коротко буркнул Лёша, в мгновение ока поднял Валеру за шкирку и выкинул на лестницу. – Слушай и запоминай, – спокойно, но с угрозой в голосе сказал он, не обращая внимания на гневные вопли моего экс-супруга. – Советую тебе навсегда забыть дорогу к этому дому. Если я ещё хоть один раз узнаю, что ты приходил к Наташе, твои бандиты тебе покажутся детсадовцами младшей группы.

– Между прочим, он вчера у меня замок взломал и деньги украсть пытался, – наябедничала я, понимая, что поступаю некрасиво. Но уж очень хотелось мне ощутить себя маленькой девочкой и пожаловаться.