– Куда, в командировку что ли? Ты ж не ездила ни разу вроде? – послышалось с кухни.

– Я уволилась сегодня, больше не пойду на эту работу. Уезжаю в отпуск, – твердо ответила Елена. Она знала, что сейчас начнется.

Мама не поверила своим ушам и даже пришла с кухни, чтобы переспросить. Так и пришла, как была – с ножом в руках и переднике.

– В каком смысле ты уволилась? Почему? Ты что, с ума сошла? – начала взвинчивать разговор мама, – Это ж крупная нефтегазовая компания, ты туда пять этапов собеседования проходила! Чтобы вот так вот взять и уволиться?!

– Мне не нравилось там работать ни дня, сидеть там допоздна, приезжать домой затёмно и без сил. И начальник только и делает, что кричит целыми днями, вообще нормально разговаривать не умеет. Я устала от всего этого, – четко выговорила Елена. Она репетировала эту фразу, прежде чем сообщила маме о своем решении, но всё равно сказать её было тяжело.

– Устала она! Да ты и года там не проработала, от чего ты устала? До ночи работать не хочет, а ты как думала, деньги зарабатываются? Сами в карман прыгают? – мама была вне себя, с ножа на пол капал сок помидора, но она этого даже не замечала.

– Я не отдыхала давно, ты это знаешь, с предыдущей работы уволилась с потерей отпуска. К тому же езжу на другой конец Москвы, тебе сложно понять это, ты рядом с домом работаешь, – возражения Елены слабели, но вместе с ними слабело и желание вообще что-то объяснять.

Конечно, маме было тяжело понять Елену. В свое время она получила образование, но не проработала по этому направлению ни дня, потому что наступили лихие девяностые и инженеры стали никому не нужны. Поэтому мама просто устроилась продавщицей в магазин недалеко от дома – «тебя же надо было кормить», говорила будто с укором мама, как если бы это Елена была виновата в том, что она стала не инженером, а продавщицей. Но потом девяностые закончились, а мама так и осталась работать в магазине, потому что это легко и надежно, а пытаться найти работу инженером спустя десятилетие после окончания института – сложно и не хотелось. Так и работает там по сей день, не напрягаясь, не хватая звезд с неба и ни о чем не мечтая, а довольствуясь тем, что имеет, и все свои надежды возлагая на Елену. Зато вот Елене спуску не дает.

– Чайку не желаете? – добродушный женский голос вырвал Елену из размышлений. Над ней стояла проводница, пышнотелая женщина с желтыми кудрями, и заботливо заглядывала ей в глаза. За соседним столом уже вовсю шло чаепитие, и даже дети, до этого бегавшие по всему вагону, аппетитно уплетали чай с кексами, припасенными для поездки их родителями. Елена не успела купить в поезд ничего, но аппетита у неё не было, поэтому она отказалась от предложения проводницы, и та, едва заметно покачав головой, удалилась.

А за окном все плыли бескрайние поля, перемежаясь участками леса. Особенно нравились Елене сосновые леса, при виде стройных сосновых стволов на раскаленном солнцем песке Елене сразу начинало казаться, что она ощущает запах горячей смолы. Рядом с подмосковном городом, где жила Елена, был лес с поляной, на которой росли одни сосны, и это было её любимое место. Хвойные деревья всегда привлекали приятным ароматом, а среди хвойных Елена отдавала предпочтения именно соснам, ведь они бодро тянут свои ветви вверх, к солнцу, в отличие от елей, тяжело и устало опускавших свои мохнатые лапы вниз. Глядя на сосны, Елена думала, что ей хватит сил на всё, что с ней должно случиться.

И ведь именно с силами в последнее время творилось что-то не то. Елена с детства была способным ребенком, а когда она начала в школе учиться на отлично, мама всерьёз в неё поверила. Все возлагали на Елену большие надежды – мама, учителя, и даже одноклассники, которым Елена радостно давала списывать. Елена всегда старалась хорошо сделать домашние задания, в том числе потому, что когда она единственный раз сделала с ошибкой, многие одноклассники, списавшие у неё, получили плохие оценки и были весьма раздосадованы. «Неужели не могла нормально решить, ты же отличница» – сказали ей они, и всё равно продолжили списывать. Даже взрослый человек не всегда понимает, когда его просто используют, а уж ребенку это было и подавно невдомек.

Учителя старались быть с Еленой в дружеских отношениях и зазывали заниматься с ними дополнительно, поддерживали её рвение к учебе дополнительными заданиями – чтобы углубить её знания. Не умея отказать, Елена старалась успеть всё, что ей давали, а мама нарадоваться не могла, и когда здоровье девочки начало сдавать, мама долго отказывалась принимать это всерьёз. Головные боли – ой, да у кого их нет, отмахивалась мама, девочке ещё в институт поступать. Вот поступит и отдохнет! Ей математику вон решать надо. Конечно, Елена готовилась поступать в экономический вуз, потому что мама не хотела, чтобы дочь влачила безденежное существование всю жизнь. Казалось бы, маме можно было попробовать найти другую работу самой, но нет – мама внушала Елене, что в этой жизни надеяться можно только на себя. Как-то раз Елена заикнулась, что любит рисовать и хотела бы поступать в художественный вуз, но тут же была смята и растоптана мамой в пух и прах, и больше о таком не заикалась.

Сидя на жесткой кушетке у окна и глядя на проносившиеся мимо раскидистые кроны деревьев, Елена думала, что в этом и была причина всех бед, что она переживала в текущий момент – неумение вовремя настоять на своём. Желание быть удобной всем, нравиться своей уступчивостью, неосознанное, идущее из подсознания, сделало её лишь орудием для достижения чужих целей. Никто никогда по-настоящему не заботился о ней, не переживал о её чувствах, все искали в ней лишь возможность получения собственной выгоды. Горькая обида комком подбиралась к горлу, и на глазах у Елены появилась пелена слез.