За моей спиной один из скафандров уже закручивал вручную вентиль — задраивал нас тут, герметизировал помещение. Второй замер за пультом у входа за стеклянную перегородку.

— Вы готовы? — спросил Рикович.

— А какая разница? — ответил вопросом на вопрос я. — Ну, пойду. Ну, посмотрю.

И пошел. Скафандр за пультом нажал на кнопку, кусок перегородки зашипел и отъехал в сторону, я вошел, перегородка снова стала монолитной. Изумительно! Меня дважды замуровали! Я еще раз поглядел на шкатулку, пожал плечами, подошел к верстаку, на котором она стояла, взял с него какие-то пассатижи с пластиковой изоляцией на рукоятках, и, чувствуя себя полным идиотом, потрогал ими крышку странного артефакта. Ну да, спасут меня пассатижи, если эти ребята такие меры безопасности приняли!

Ничего не происходило. Шкатулка продолжала сиять, я был жив. Ну, и ладно! Теми же пассатижами подцепил крючочек, которым удерживалась крышка, сдвинул его в сторону, открыл крышку и на секунду замер. Серьезно? Каменный цветок?

Он был похож на дикую, кустарниковую розу — пышный цветок на тонкой ножке, изготовленный из неизвестных мне самоцветов. Красивая штуковина, лепесток к лепестку! Артефакт сиял, переливался, мерцал… Наверное, не стоило хватать его пассатижами, а ну, как отломаю что-нибудь? В общем, я подцепил его пальцами, поближе к бутону, достал из шкатулки и продемонстрировал ребятам в скафандрах.

Они там устроили настоящее светопреставление: забегали по всему помещению, начали обниматься, аплодировать… Как будто космический корабль посадили, честное слово. Настоящий дурдом!

— Куда его девать-то? — спросил я.

Голос из репродуктора над моей головой произнес:

— Положите в пластиковый контейнер подходящих размеров. Вы не представляете, что именно сделали, Георгий Серафимович! Это — прорыв, определенно — прорыв! — у парня-научника явно была истерика.

А другой голос в моей голове рявкнул:

— НАДО БЫЛО ПРОСИТЬ БОЛЬШЕ ДЕНЕГ! НАМНОГО БОЛЬШЕ!

— Всё будет, но не сразу, — отреагировал я, а потом спохватился: надеюсь, никто этого не заметил?

Я сунул розу в какую-то пластиковую посудину (их тут хватало, всех форм и размеров), закрыл крышкой до щелчка, поставил на верстак — подальше от малахитовой шкатулки, и спросил:

— Что дальше?

— Выходите, выходите, Георгий Серафимович, — замахал мне руками Рикович. — Вы молодец!

Его глаза так и сверкали из-под защитного стекла скафандра. Ну, а мне это все, в общем-то, ничего не стоило, кроме нервов, так что особенным молодцом я себя не чувствовал. Дождался, пока выход открылся, шагнул за перегородку и сунул руки в карманы, ожидая дальнейшего развития событий. И внезапно ощутил, как накатила смертельная усталость: слишком длинный день, слишком много всего!

— Ну что, Георгий Серафимович? — Рикович был уже тут как тут. — Видите — всё получилось, все довольны… Сейчас вас наши специалисты проверят на остаточные следы, и — можете быть свободны. И вот еще что… Как насчет постоянного сотрудничества? По договору подряда, внештатным э-э-э-э… Лаборантом, консультантом — посмотрим, какая есть вакансия. Хорошие деньги! Вы чем вообще собирались заниматься после демобилизации?

— Детей учить, — выдал я. — Чем же еще?

— Да? — удивился он. — Вы что — идейный?

— А вы — нет? — парировал я.

— Действительно… Так вы подумайте над моим предложением, ладно? В конце концов, одно другому не мешает. Да и приработок, учитывая педагогическую специфику, не лишним будет…

— Мне бы домой, а? — знать бы еще, есть у меня тут дом или нет! — Устал как собака… А вообще — подумаю.

Ну да, в любом из миров учитель — это призвание. Хотите денег — идите в бизнес. Или внештатником в мутную контору под названием Сыскной приказ. Земским ярыжкой на полставки. Отличные перспективы!

— Да-да-да… — засуетился Иван Иванович. — Пойдемте, пойдемте! А деньги и документы Наталья Кузьминична в машину принесет.

Мне уже было плевать на деньги, если честно. Больше всего на свете хотелось лечь на какую-нибудь горизонтальную поверхность и не двигаться часов восемь, а лучше — десять. Но, несмотря на бешеную усталость, я чувствовал себя практически счастливым. Дракон не обманул! Это и вправду похоже на новую жизнь, новый мир и новые возможности. А тот факт, что я ни бельмеса не врубался в суть происходящего… Ну, когда это останавливало настоящих историков?

Солнце почти спряталось за крыши домов, последние оранжевые лучи освещали песочницу с парой забытых игрушек. Шумели листвой высокие каштаны с выкрашенными побелкой стволами, два кабыздоха дворняжьей наружности обильно справляли малую нужду на трансформаторную будку с облупившейся штукатуркой.

В беседке, увитой диким виноградом, в домино играли орки. Я стоял, как дурак, у второго подъезда дома №3 по улице Мира и пялился на самых настоящих орков: зеленых и клыкастых, которые ляпали костями по деревянному столу и орали: