Шрифт:
– Живее! Мы следующие!
Следующие? Я полнейшем недоумении посмотрела на нее, на деда, но никто не спешил пояснять.
Меня просто схватили за руку и потащили внутрь. Я едва успевала переставлять ноги, тщетно пытаясь понять, что творится.
– Это сюрприз какой-то? – спросила ошалевшим голосом, когда мы чуть ли не бегом поднялись по пологой лестнице.
– Ага, сюрприз, – просипела бабуля, стирая пот со лба.
Возле очередной двери нас встретил мужчина в коричневой одежде и с такими длинными усами, что их можно было дважды обмотать вокруг головы.
– Вот и мы!
Ни разу не видела, чтобы бабушка так заискивающе улыбалась.
– Эта? – мужчина кивнул в мою сторону и сделал пометку на сером листе.
– Эта, эта, – хором ответили родственники.
– Заходите! – распахнул перед нами дверь, и прежде, чем я хоть слова сказала, бабуля затащила меня внутрь.
В помещении было так ярко, что я зажмурилась, прикрыла глаза руками, и первые неуверенные шаги сделала наощупь, вслепую. Вокруг гул голосов, незнакомый говор, смех. Я растерялась.
Кое-как открыла глаза и обомлела.
Мы находились в небольшом амфитеатре, в самом центре, на скрипучем постаменте, а вокруг нас в несколько рядов, поднимающихся до самого потолка, сидели люди. Много людей.
– Следующий лот. Девушка-драконид. Восемнадцати лет отроду. Чиста и непорочна, – раздался зычный голос. И все посмотрели на нас. А именно – на меня.
Я попыталась отступить, но тело не слушалось, будто его удерживала на месте чужая воля, и голос пропал. Я ничего не могла сделать с магическими путами. Только стояла и беспомощно озиралась по сторонам.
Глава 2
В южной части Кемара, как всегда, стояла такая вонь, что глаза слезились. Мне казалось, что даже у Барьера воздух чище, чем в этой дыре. Рыбные миазмы сплетались с тонкими ароматами зверья, немытых тел и каких-то совершенно немыслимых благовоний. Я привык к тварям, подземельям, запаху крови и пепла, а не вот к этому всему.
– Купи пирожок! – ко мне подлетел потный мужик, с лиловым носом, – свеженький!
И сунул мне под нос нечто бесформенное, масленое, скончавшееся естественной смертью.
Только бы не стошнило.
Кому скажи – засмеют. Боевой джинн, а веду себя как томная барышня.
Как меня вообще занесло в эту клоаку?
Помню Овеон дал отгулы. Помню я ушел от Барьера. Помню деревню на пути. Помню кабак, в который заскочил на пару минут.
Дальше не помню.
Чем я занимался все это время – не знаю, но судя по тому, что очнулся на другом конце страны, в порту, в дешевой комнате – чем-то феерическим.
Кстати, меня обокрали. Все унесли, вплоть до исподнего. Пришлось заново создавать себе одежду.
В общем, отпуск удался.
Пора отсюда уходить, вот напоследок надо заглянуть кое-куда.
Хоть Кемар мне категорически не нравился, но здесь были очень интересные места. Их так просто не найдешь, надо знать.
Я знал. Поэтому увернулся от мужика с тухлым пирогом и отправился по узкой улице в самое сердце портового города, напоминавшего огромный муравейник. Хитросплетения узких улочек вывели меня к двухэтажному зданию – торговый дом дядюшки Мейсона. Идиотское название. На вывеске была изображена то ли рыба, то ли утка и счастливая физиономия немного чокнутого мужчины. Наверное, это и есть дедушка Мейсон. Говорят, он был тем еще чудаком, любил экзотику и всякие странности, привозил со всего мира необычных животных и устраивал зрелищные торги.
Сам Мейсон умер лет так двести назад, а его дело продолжало жить. Правда зрелищности больше не было – обычные аукционы, да и настоящая экзотика попадалась все реже и реже, но иногда можно было увидеть что-то интересное. Именно здесь я приобрел ламарского огненного кота и пару грифельных орлов, а однажды выкупил драконье яйцо, которое ушлые браконьеры выкрали из закрытой долины.
Может и сегодня повезет? Я не против прикупить какую-нибудь чудную зверюшку Хоть какое-то оправдание тому, что я оказался в этой дыре.
За вход пришлось заплатить десять серебряных. Я небрежно скинул монеты в специальный ящик и, миновав темный коридор, вышел в главный зал, тут же заняв первое попавшееся свободное место.
Торги уже шли во всю. На сцене стоял мужичок и держал под уздцы рослого расторского клыкастого жеребца. Аукционер бодро принимал ставки, не забывая нахваливать товар. В итоге коня продали за хорошие деньги.
После него на сцену вывели пару далийских гончих. На свирепых зверюг был наброшен сдерживающий кокон, из которого они не могли вырваться и только сверкали свирепым взором на присутствующих. Покупателей на псов было не так много, поэтому продали их дешево. Недовольный продавец с кислой миной пересчитал монеты и ушел, громко хлопнув дверью.