Лишь страх засыпать на тротуаре или же скамейке в парке заставляет меня уткнуться лбом в диванную подушку, пока Блэйк разглядывает мои обнаженные интимные места.

Я могу это сделать.

Просто притворись, что нужно немного вздремнуть. Тогда все закончится, и я окажусь на сто долларов ближе к оплате аренды в этом месяце.

Я погружена в свои мысли, пытаясь понять, как именно я смогу заработать оставшиеся деньги, когда слышу металлический лязг расстегивающегося ремня Блэйка, а затем и молнии. Я встаю на цепочки, боясь, что мои мышцы превратятся в желе, и кричу через плечо: — Я же сказала тебе, что не собираюсь заниматься с тобой сексом!

В его голосе слышится отчаяние, когда Блэйк хрипло произносит: — И я сказал, что не прикоснусь к тебе. Пожалуйста, детка… Если ты хочешь получить свои сто долларов, тебе придется наклониться и оставаться в таком положении, пока я не закончу.

— Закончишь что?

Он не отвечает мне, и я борюсь сама с собой за то, что мне делать, гадая, могу ли я верить, что он говорит мне правду, или же мне следует смириться с потерями и бежать. Когда я вспоминаю, какой несчастной была моя прежняя жизнь, то медленно опускаюсь обратно и снова опускаю голову, представляя, как после этого я уютно устраиваюсь в своей теплой, мягкой постели.

Сквозь шум крови, стучащей у меня в ушах, я слышу стон Блэйка, за которым следуют отчаянно быстрые влажные шлепки, так что я могу лишь догадываться, что он мастурбирует. Костяшки моих пальцев белеют, когда я пытаюсь вцепиться в подушку, заставляя себя не убегать, и начинаю расслабляться только тогда, когда он сдерживает свое слово и не прикасается ко мне.

— Пятьдесят долларов, — ворчит Блэйк. — Я дам тебе еще пятьдесят долларов, если ты раздвинешь свои ягодицы и половые губки. Дай мне заглянуть в тебя.

И снова я молча размышляю, стоит ли того теплая постель или нет.

Стоит.

Я не знаю, откуда у меня берется смелость, когда я говорю ему: — Сто долларов. Если ты хочешь заглянуть… в меня… то я сделаю это еще за сто долларов.

Блэйк скулит, но не отвечает, поэтому я завожу руку за спину и провожу ладонью по своим ягодицам, слегка раздвигая их, чтобы подразнить его.

Он стонет и говорит: — О, черт, детка. Хорошо. Сто долларов, если ты раздвинешь их до упора и еще сильнее приподнимешь бедра.

Это странная победа — вот так договариваться о большем количестве денег и выиграть. Если я сделаю то, что он хочет, то получу двести долларов.

Я прижимаю мизинцы к половым губам, раздвигаю их вместе с ягодицами и прижимаюсь бедрами к дивану до тех пор, пока не сгибаюсь под более острым углом.

Блэйк задыхается.

— Лора, детка. Вот так. Такая хорошая девочка, показываешь мне свою прелестную киску. Черт!

Непристойные, влажные шлепающие звуки начинают раздаваться все быстрее, в то время как его стоны становятся громче в промежутках между вдохами, как будто он бежит марафон, а не просто мастурбирует. Его грязные слова вызывают во мне шок, который я не могу объяснить, и я дышу так же тяжело, как и он, хотя не двигаю ни единым мускулом.

Блэйк издает болезненный стон, когда что-то с грохотом падает на деревянный пол. Я чуть из кожи не выпрыгиваю, когда чувствую его горячее дыхание на своих бедрах. Я кричу и пытаюсь броситься вперед, но деваться некуда.

— Нет! Не двигайся. Оставайся на месте, детка, — умоляет Блэйк громким голосом, на удивление, не прикасаясь ко мне.

Я застываю на месте, адреналин бежит по моим венам. Я не осмеливаюсь обернуться, чтобы посмотреть на него, потому что мне это не нужно. Громкий стук об пол — это звук от того, что он упал на колени позади меня. Я всхлипываю, когда его неровное дыхание обдувает мою кожу, совсем рядом с моей киской.

— Еще сто долларов за то, чтобы ты позволила мне полизать киску. Прошу, пожалуйста, мне нужно попробовать тебя на вкус.

— Но ты сказал… ты сказал, что не последует никаких прикосновений! Я… я…

— Сто пятьдесят долларов.

Ничего себе.

Пускай будет триста пятьдесят долларов, если я собираюсь позволить Блэйку вылизать меня.

Я могу это сделать, не так ли?

Это ведь не секс, по крайней мере не совсем, верно? Правда же?

— Ох, хорошо.

Блэйк прижимается лбом к моему бедру.

— Спасибо, Лора, спасибо тебе.

Я вздрагиваю от первого же прикосновения его языка к моему отверстию, и вскрикиваю, когда он нежно прикусывает край моих половых губ.

— Черт, детка. Ты такая вкусная, и сладкая. Сильнее наклони бедра.

Я не думаю, а просто делаю это, приподнимаясь на цыпочки. Это очень неудобное положение, поскольку мои руки все еще сжимают ягодицы у меня за спиной, а лицо прижато к подушке, но я могу потерпеть еще немного за триста пятьдесят долларов.

У меня вырывается неожиданный стон, похожий на тот, который издает он, когда проникает своим горячим, влажным языком в мою киску. Он толще, чем те тампоны, которыми я пользуюсь, и хотя это так странно — чувствовать, как что-то шевелится, а затем входит и выходит из меня, в сочетании с его теплым дыханием это ощущение… довольно приятно. Я снова издаю стон, когда он двигает языком, и пальцы моих ног поджимаются в такт его движениям.