— Я знаю, милая девочка. Прости, что это больно, — говорит он, утыкаясь своим гладко выбритым лицом в изгиб моей вспотевшей шеи. — Но твое драгоценное тело и влажное, идеально растягивающееся отверстие было создано для того, чтобы принимать мой член. Я собираюсь доставить тебе такое удовольствие, что ты будешь умолять меня не останавливаться.

Его бедра ускоряют темп, когда он двигается взад-вперед и массирует мой клитор до тех пор, пока жгучая боль медленно не сменяется экстазом, нарастающим по экспоненте, чем дольше он усердствует. Мышцы, которые инстинктивно сжимались, пытаясь вытолкнуть его, теперь уже стараются удержать его внутри, когда он отводит бедра назад. Я начинаю выгибаться, чтобы встретить его толчки, извиваясь под его весом, не в силах больше лежать неподвижно.

— Блэйк, ох, это… это происходит снова.

Я провожу руками по его блестящим волосам, чтобы хоть за что-то ухватиться, и дергаю пряди каждый раз, когда он погружается глубоко в меня.

— Да, да! Тяни меня за волосы, детка, и кончи на мой член так, как ты это сделала на мой язык.

Он ласкает мой клитор и шепчет мне в ухо: — Черт, черт, я чувствую, как ты сжимаешь меня, так хорошо и так крепко, что, черт возьми, кажется, будто ты душишь мой член. Ты заставишь меня кончить так чертовски сильно.

Мой живот сжимается, когда я понимаю, что на нем нет презерватива. Мой клитор пульсирует от возбуждения, даже когда мой ритм сбивается.

— Нет. Т-ты не можешь. Ты должен…

Блэйк поднимает руку, чтобы обхватить меня за горло, продолжая двигать бедрами, отчего кожу на внутренней поверхности моих бедер начинает покалывать каждый раз, когда наши тела соприкасаются. Я вскрикиваю, поджимаю бедра и пытаюсь вывернуться, чтобы избежать этого.

Его голос самый глубокий и грубый, какой я когда-либо слышала, с опасным нотками, когда он произносит: — Я полностью заплачу за твою квартиру, если ты позволишь мне кончить в твою киску.

Его следующий толчок грубее и жестче, чем все предыдущие, и он приподнимает меня на кровати.

— Но я не принимаю противозачаточные!

— О, Лора, — стонет он с вожделением, будто ему приятно от этого признания, и убирает руку с моего горла под спину, чтобы прижать меня к себе. — Арендная плата за девять месяцев. За год. Три года! Я заплачу за все, если ты позволишь мне кончить в тебя, детка. Черт, черт! Я должен кончить.

Его член, словно отбойный молоток, врезается в меня, когда он шепчет мне на ухо: — Он принадлежит тебе, сладкая девочка. Скажи да и позволь мне кончить в тебя. Скажи это!

Я выкрикиваю имя Блэйка, извиваясь в конвульсиях, когда достигаю пика оргазма. Мой разум переполнен эйфорией, и я не могу подобрать слов, чтобы ответить да или нет. Единственное, что я могу делать, это стонать и прижиматься к нему, пока мое тело словно парит.

— Лора! — он рычит и кусает меня за шею, как животное, заглушая свой голос, когда ложится всем весом мне на живот и кончает, а его обнаженный член оказывается внутри, наполняя меня своим жаром.

Мои внутренние стенки сжимаются вокруг его набухшего члена с каждой волной оргазма, пока я не остаюсь дрожать от повторных толчков удовольствия, слишком опьяненная, чтобы думать о последствиях того, что сделал Блэйк, когда все закончится.

Я не знаю, сколько времени мы пробыли в таком положении, он лежал на мне, прижимая меня к плюшевому матрасу, но, в конце концов, наши сердцебиения замедлились, и Блэйк отодвинулся, чтобы сесть на колени. Он вынимает свой обмякший член, оставляя меня с ощущением пустоты и холода.

То, как струйка его спермы медленно стекает по моей заднице, кажется странно знакомым, хотя я не могу понять почему.

— Посмотри на это, красотка. Так чертовски сексуально, наконец-то я могу дать тебе это напрямую из источника, — шепчет Блэйк с нотками чего-то, похожего на поклонение. — Видеть, как сперма вытекает из твоей идеальной киски при свете…

У меня едва хватает сил задаться вопросом, что он имеет в виду под словами наконец-то и напрямую из источника, прежде чем он начинает поглаживать свой член, пока тот вновь не становится полностью твердым и снова не входит в меня.

Глава 4

Блэйк

Лора шипит и зажмуривает великолепные карие глаза, ее слеза скатывается на простыню, несомненно, ей больно от того, как жестоко я брал ее снова и снова на протяжении прошлой недели.

Я целую ее в плечо.

— Ты плачешь из-за того, что тебе больно, милая девочка? Или же потому, что слишком хорошо?

— И то, и другое.

Она всхлипывает, когда я отодвигаю бедра назад и толкаюсь в нее, затем прикусывает нижнюю губу, чтобы заглушить следующий толчок.