– Мне-то что? – безразличным тоном цедит парень, и я сжимаюсь, слыша в его голосе циничное вранье. Емеля ненавидит, когда его припирают к стенке, поэтому молчу.

Любимый с детства занимается хоккеем, для него это также важно, как для его деда – металлургия и заводы. У обоих мужчин рода Васильевых абсолютно полярная точка зрения на жизнь, и как надо правильно ее прожить. Накал в отношениях между дедом и внуком нарастает с каждым днем, угрожая превратиться в цунами и снести всё на своём пути.

– Сегодня останусь ночевать у Амелии, она просила побыть с ней, – перевожу разговор на безопасную тему.

Уже год живем с парнем вместе в съемной квартире в центре города, поэтому он имеет право знать, что буду ночевать не дома.

– Ну ладно, – легко соглашается Емельян. – После тренировки поужинаю в ресторане.

– Один? – смотрю растерянно.

– Так важно с кем?! С пацанами. – удивленно заглядывает в глаза.

Нервно сжимаю кулаки.

– Лидия, да что с тобой?!

– Не могу выбросить Розу из головы, – признаюсь как на духу.

– Брось! Это не наше дело! Я поехал.

Провожаю взглядом убегающую фигуру парня. Спускаюсь аккуратно с замерзшего крыльца, шагаю к парковке.

В полном раздрае чувств еду к Амелии. Не помню, когда у меня в последний раз было подобное угнетенное состояние. Даже веселые биты музыки не добавляют счастья.

По дороге принимаю решение заехать к маме.

Лидия

Мама звонила, просила приехать к ней. Папа в командировке, и она беспокоится по пустякам, сердечко у нее екает, а еще боится пустых темных комнат.

Подъезжаю к небольшому двухэтажному коттеджу, паркуюсь за воротами. Иду в дом, открывая калитку и двери своими ключами.

– Что случилось? – удивленно разглядываю самого близкого человека на свете. Маму зовут Нина, ей тридцать восемь, но выглядит на двадцать пять.

В последнее время замечаю, она с каждым днем расцветает всё сильнее, и я не понимаю, что на нее так положительно влияет.

– Привет! – нежно целует в щеку. – Рада, что приехала по первому зову, – щебечет грудным голосом.

Принюхиваюсь, от мамы безумно вкусно пахнет духами и еще чем-то загадочным.

– У тебя очень красивые волосы, – говорю с придыханием, разглядывая длинные густые шоколадные волосы, уложенные крупными волнами по плечам и спине. – Куда-нибудь собираешься? – разглядываю маму, прищурившись. На тонкой женской фигурке кремовое платье из трикотажа, и вырез декольте неприлично глубокий.

– Разве не имею право ходить по собственному дому красивой? – округляет глаза, застигнутая врасплох моим замечанием.

– Прости. Конечно, ты заслужила! Меня вырастила, папу также, – ухмыляемся, – дом построила, дерево посадила. Йоге и диетам отдала половину жизни. Наслаждайся плодами!

После того как отец стал работать у магната Васильева наши дела пошли в гору, родители купили в ипотеку небольшой дом, в котором даже есть бассейн. И маме не приходится работать на двух работах как раньше, появилась возможность заниматься собой.

– Михаила отправили на металлургический завод в Сибирь, а мне хочется поделиться радостным настроением с близкой подругой. А так как это ты, то я тебе и позвонила! Емельян не в обиде? – карие глаза матери блестят и в них разливается бесконечное количество черных чаинок и золотистых искорок.

Я давно заметила, когда родительница говорит о моем парне, внутренняя улыбка поглощает ее мир, и она едва сдерживается, чтобы не расплескаться от счастья. Я не ревную, безмерно рада, что он нравится маме. Надеюсь, ее любовь уравновесит недоброжелательное отношение папы, который утверждает, что мой парень – мажор, бездельник и мотает деду нервы!

– Что случилось? – ловлю дрожащие руки мамы, сжимаю в своих.

– Ничего, – отвечает испуганно, – я просто счастлива!

– Ладно, – отстаю от нее с расспросами. Если мама не хочет признаваться, то вытаскивать из нее правду клещами не стану.

Вместе готовим ужин, болтаем о природе, о том, что творится в мире и в металлургии. После ужина уезжаю к подруге с ночевкой.

***

– Амелия, я так рада, что ты у меня есть, – обнимаю девушку за плечи, едва она впускает меня в квартиру. – Уже в курсе, что произошло?!

Амелии сегодня не было в институте, трубки она не брала, поэтому я решила уточнить, чтобы не сделать хуже, не причинить боль неосторожными словами.

Кивает головкой с аккуратными русыми локонами, плачет взахлеб.