Шрифт:
– Лида, стой, я всё объясню!! – громкий окрик за спиной.
– Не стоит, она тебе не поверит! Я знаю свою дочь, она – максималистка.
Вылетаю из дома, падаю за руль автомобиля. Меня всю трясет. Вцепляюсь в руль. Сил нет, но надо убраться отсюда срочно.
Выезжаю на шоссе.
Постоянные вспышки произошедшего мешают смотреть на дорогу. Снова темнеет в глазах от тошнотворной картины – мать лежит на животе, Емельян сидит сверху, гладит ей спину.
По позвоночнику бегут ледяные мурашки.
Мышцы сжимаются, одергиваю руки от руля, и машина тут же вылетает на встречную полосу.
Хватаюсь за руль, пытаюсь исправить ситуацию. Ничего не выходит. Громкий удар и лязг сминающегося железа.
Проваливаюсь в темноту. Падаю. Очень больно.
Поднимаюсь. Темный город, заросший ложью и предательством.
Будто, вижу изнанку людских мыслей и поступков.
Всё вокруг горит в огне.
Разворачиваюсь, бегу прочь.
Не успеваю скрыться…
Так больно, кожа горит, будто с меня ее снимают.
Глава 7
Лидия
Полицейский записывает показания свидетелей.
Я сижу на переднем сидении своего автомобиля, смотрю невидящим взглядом вперед.
– В страховую позвонили? – интересуется водитель пострадавшего автомобиля.
– Сейчас, – сжимаю ледяными руками трубку, и в этот момент внизу живот чувствую неладное.
– Ой! – хватаюсь за живот, наклоняюсь вперед, и меня пронзает двойная боль – в животе и в ребрах.
– В чем дело? – спрашивает страж закона.
– Не знаю, очень больно.
– Скорая сейчас подъедет, – смотрит на меня исподлобья. Его взгляд так и рычит: – Сама виновата, теперь терпи, дуреха крашенная.
Вскидываю глаза на небо, молюсь, чтобы никто не пострадал. Всё-таки три машины всмятку.
– Есть еще одна пострадавшая, – слышу сквозь пелену, – тоже девушка. Кровотечение.
Прикрываю глаза, слышу остаток речи сквозь пелену. Меня трясёт. Голова раскалывает на части при одной мысли, это я виновата.
– Скорые на подходе, – ожившим голосом сообщает мужчина в форме и в этот момент я чувствую радость. Девушку обязательно спасут. По-другому быть не может.
– Скорее! Скорее! – слышатся голоса совсем рядом. С ужасом наблюдаю, как врачи везут на каталке девушку к карете скорой помощи.
В жилах стынет кровь.
На сразу понимаю, что я расстегнута, без шапки, на улице январь и мне элементарно холодно.
– Застегнитесь! – приказывает полицейский, осматривая меня бегло. – Вам нельзя болеть, надо еще отвечать за всё это безобразие!
Опустив глаза, в шоке смотрю на порезанные руки. Когда стекло разбилось, осколки летели во все стороны.
Поднимаюсь на ноги, пытаюсь выпрямиться, снова хватаюсь за живот.
Мне плохо. Страшно. Ситуация удручает.
– Водитель тойоты тоже ранена, – сообщает мужчина по рации, и через мгновение меня забирают в машину скорой помощи.
***
– Вторая девушка умрёт? – безэмоционально спрашиваю у врача в приемном отделении.
– Не думаю. От этого еще никто не умирал, – обрывает высокий женский голос.
– От травм?
– Она ребенка потеряла!
Внутри всё холодеет, словно покрывается корочкой льда. Накрывает паника. По щекам текут слёзы, чувствую соленый привкус на губах.
Спазм горла перекрывает доступ кислорода.
Проваливаюсь в чернильную пустоту…
Чудовищно!
Через мгновение длиною в пустоту прихожу в чувства. Открыв глаза, натыкаюсь на капельницу, стоящую возле моей постели. Внутри трубки медленно капает раствор. Втягиваю в себя больничный удушливый запах.
Медленно поворачиваю голову направо.
Вижу четыре койки, три из них заняты, четвертая пустая.
Впиваюсь в женские лица.
– Девчонки, где я?
– В женском отделении первой градской.
– Зачем? Я же попала в аварию.
– На сохранении!
– На сохранении жизни? Без этого я умру? – спросонья ничего не понимаю.
– Ты беременна, матка в тонусе. Сохраняют жизнь твоему малышу!
Глотаю воздух короткими вздохами. Желудок сжимается и меня тошнит от картинки, всплывшей в голове.
Изгоняю из головы жуткое видение.
Прикрываю глаза, надо дождаться врача и всё расспросить у него.
Осторожно трогаю руками плоский живот.
Неужели беременна? Но я ничего не почувствовала.