Тренировка была почти закончена, а капитану удалось разбудить интерес новообращённой. Ну и… Горагх впервые снизошёл до прямого общения с Инфой. Девушка наскоро вытерла пот головным платком и без того влажным, хоть выжимай. И последовала за шагавшим впереди орком.

Мерный скрип вёсельных уключин, да гулкий ритм барабана, что заставлял гнуть спины галерных рабов, стали уже привычным фоном для новообращённой. Инфа прошла по помосту за капитаном.

Ночная смена была менее изнуряющей, и у рабов хватало сил на короткие разговоры. Сейчас настало время короткой передышки: вёсла замерли в ответ на громкий одиночный удар в барабан.

Горагх, присел на одну из лавок, рядом с огромным орком со спиной, сплошь покрытой старыми и свежими шрамами, которые оставляет плеть надсмотрщика. Волосы его, не чёсанные и немытые много дней были скручены на затылке в неопрятный узел. На шее, ближе к затылку виднелась старая татуировка в виде головы орла, заключённой в круг.

— Ну что, Бордах, погляди кого я к тебе привёл! — Горагх оскалил свои пеньки, хлопнув по плечу сидящего спиной к Инфе орка. Звякнули цепи на ноге раба, и сидящий резко обернулся. Глаза девушки встретились с тяжёлым взглядом орка, вонзившегося в лицо новообращённой из-под нависших бровей, тут и там прореженных уродливыми шрамами.

— Хех! Безволосая… — казалось, раб рад встрече с Инфой. Лицо орка треснуло оскалом страшной улыбки и… услужливая память, наконец, подсказала курсанту, где они встречались раньше. Холодок неприятных воспоминаний вернул её в окрестности оазиса. Она вспомнила всё. Падение челнока, плен, странных вооружённых дикарей на лошадях, ночь, убитого шаранга и степняка…

— Вспомнила… значит, не врал… — удовлетворённо кивнул Горагх и, достав из-за пазухи внушительный кусок копчёного мяса, протянул его рабу. Бордах, не мешкая, вцепился в еду зубами и стал рвать её, заглатывая, почти не жуя, и удовлетворённо урча от удовольствия. Не прошло и минуты, как он расправился со своим куском.

— За что его? — Инфа с жалостью оглядела прикованного кентурия.

— А ты и не знаешь, безволосая? По твоей милости… — Бордах угрюмо навис над девушкой. Даже сидя этот великан возвышался на полголовы над новообращённой. Инфа не подала вида, что опасается раба, и не сдвинулась с места ни на миллиметр.

— Не знаю, бывший кентурий Бордах. Может, расскажешь?

Капитан и раб на мгновение онемели от наглого заявления девушки. Затем дружно расхохотались. При этом Бордах зашёлся ещё и нехорошим кашлем, душившим его не менее минуты.

— Смелая… — просипел бывший кентурий, едва отдышавшись, — волосы отрасли, кожа, как у настоящей шаранг.

— Я прошла посвящение… Озеро Возрождения, — Инфа присела прямо на настил.

— Ого! Какая карьера… Была простой хуманкой, валявшейся у ног караванщиков. Станешь Ведьмой и даже не вспомнишь старого кентуриона…

— Который приказал наёмникам оттащить меня за барханы и закопать вместе с трупом жадного Серрагха, — скептически скривилась Инфа.

— Твой язык острее моего меча, безволосая, — снова эта жуткая ухмылка на лице орка.

— Я уже волосатая, да и у тебя нет меча, Бордах…

— Ты права, будущая Ведьма. Я до самой встречи с Чёрными духами буду помнить хуманку, из-за которой потерял всё: уважение, добычу…свободу… Уведи её Горагх! Мне пора браться за весло… — орк равнодушно отвернулся от Инфы, сплюнул под ноги и вцепился в рукоятку. Капитан молча поднялся на ноги и подал руку Инфе. Та, не воспользовавшись помощью Горагха, молча встала и прошла на нос галеры. Капитан последовал за ней. Они долго стояли, глядя, как разрезает киль бликующую гладь Срединного моря, оставляя пенные отвалы на гребнях расходящихся волн. Гулкий ритм барабана перекрикивали ночные чайки, выхватывающие из лунных дорожек серебристых рыбёшек.

— Кентурий рассказал мне твою историю, новообращённая. Я сначала не поверил, даже об заклад побился. Чего только не придумают каторжане…

— Что он поставил? — Инфа не отрывала глаз от пенных бурунов.

— Что? Ааа… против куска копчёного мяса Бордах поставил пятьдесят ударов кнутом.

— Почему он стал рабом?

— После того как проклятая Ведьма шаранг сожгла почти весь его отряд и забрала казну и большую часть невольников, кентурию не простили долга. Он отдал всё своё имущество и продал себя в галерные рабы на десять лет…

— Капитан, вы опрометчивы в суждениях, работая на племянницу «проклятой Ведьмы шаранг» и ведя дела с Ведающей Суть, что была свидетельницей позора кентурия у Оазиса…

— Это всего лишь работа. Хорошо оплачиваемая работа. А Бордах — сын двоюродного брата моего отца…

— Ворочает веслом за миску баланды и кружку пива на галере троюродного брата?

— Что ты можешь знать о чести воина Чёрных песков, девочка?

— Пока ничего… — пожала плечами Инфа, вглядываясь в парящую над водой птицу, казавшуюся чёрной в свете трёх лун. Вот она пролетела, делая крутой вираж почти у самого носа судна, и села на воду. Непропорционально большое тело и смешная маленькая голова. Инфа прикрыла глаза и сосредоточилась, как учил Джонгар. Иногда ей удавалось ловить отклики весёлого настроения крикливых чаек или чувство утреннего острого голода.