– Меня вызвали. – Только и смог, что ответить Адам, в себе тут же запаниковав, увидев по оформившемуся в сторону большей усидчивости взгляду Ламбады Розальевны, что его ответ указывает на его умение дерзить, если не больше – противиться установленному порядку вещей.

А Ламбада Розальевна на удивление Адама делает совершенно иные выводы (вот что значит профессионал своего психотермического дела, за ней не предопределишь дальнейшие ответные поступки). – Логика, как вижу в вас работает. – Говорит такое Ламбада Розальевна. – А если по конкретней? – А вот этот её вопрос Адаму предполагает с его стороны быть более собранней что ли, и давать ответ по существу, а не как ему вздумается, а иначе Ламбада Розальевна запросто может пересмотреть свои взгляды на него, и там уже самому Адаму придётся задавать безответными вопросами отчаяния: за что всё это мне?!

– Что-то во мне вызывает беспокойство и озабоченность у руководства. – Делает вот такое предположение Адам. И на этот раз он практически попал в точку.

– Хм. – Щурится Ламбада Розальевна. – А вы умеете логически мыслить. Что ж… – Многозначительно предваряет впереди ждущее Адама Ламбада Розальевна, приглашая его занять место на кресле с большой спинкой поверх головы, а уж мягкое и удобное оно какое, то об этом Адам узнал только тогда, когда в него всем собой погрузился и в момент так в нём освоился, что чуть было не вытянул свои ноги во всю длину, чтобы значит, соответствовать представлению того, как должен вести себя человек усаженный на это кресло.

А Ламбада Розальевна не только все эти желания за Адамом замечает, а она заранее уже знает о технико-технических особенностях и пользовательских характеристиках этого кресла, а также внутренней рефлексии пользователя этого не самого простого кресла, а это рабочий инструмент в руках психоаналитика. Который усыпляет бдительность пациента, расслабляя его и через чувство комфорта и защищённости ослабляет контроль его мозгового центра за собою сказанным, что как раз и нужно Ламбаде Розальевне, принявшейся тут же ковать железо пока оно горячо. Правда, в случае с Адамом всё было куда мягче и податливей, и в его сторону можно было использовать другую абстракционную модель, с тем же пластилином.

– Как правило, на этом кресле оказываются те люди, кому незамедлительно требуется помощь в плане восстановление его уравновешенности с самим собой, кто находится на пределе и на грани нервного срыва. – С такой пристальной внимательностью к любому движению внутренних потуг и душевных откликов в Адаме смотрит ему прямо в глаза Ламбада Розальевна, что Адам, придавленный этим её взглядом в самую глубину спинки кресла, и чуть ли не в самого себя, и представить себе не может, как можно себя чувствовать уравновешенно под таким её внимательным взглядом.

– Но как вы уже поняли, то вы совершенно другой случай. – А вот как реагировать на такой вывод Ламбады Розальевны, Адам совершенно не знает. Так с одной стороны ему льстит, что его отдельно от всех выделяют в отдельно взятый случай индивидуального психоза, а вот с другой стороны, то если всё так, то его будет ждать что-то не для всех подходящее и столько времени уже практикующееся, а в виду того, что вас случай редкий, один из миллиона, то к вам придётся применить экспериментальную методику. И отказываться от этой экспериментальной методики, над которой я работаю и рассчитываю за её счёт получить докторскую. степень, я вам предельно не рекомендую. Как вы понимаете, то от душевных болезней никуда не убежишь, а только усугубишь своё состояние отказом заняться именно собой. Где всё идёт к тому, что ты в итоге потеряешь свою личность. И тут уже будет совсем не важно в результате чего – замещением себя другой личностью пропойцы или же ты подпадёшь под влияние тоталитарной секты, где ты станешь общим целым со вселенской лигой геометрики – если по итогу ты не найдёшь самого себя.

В общем, умеет убеждать Ламбада Розальевна заблудших в её кресло людей. Ну а в живую её методика и подход к убеждению Адама в принятии с её стороны помощи выглядит следующим образом.

– Что с вами Адам? – как-то вдруг и очень для Адама неожиданно задаётся вот таким, с вкраплениями личного вопросом Ламбада Розальевна, приблизившись крайне откровенно близко к нему со своего рядом установленного с креслом пуфика. А Адам и понять ничего не может из всего ею спрашиваемого, и всё по той причине, что он сейчас был оглушён такой её приватной к нему близостью, где его обдало её тёплое и такое сладкое, с запахом груш дыхание, и он ни о чём другом не мог думать, как только об этих грушах – он их тоже захотел вкусить, и можно даже не на прямую. Ну вы понимаете как.

Так что его с оторопью в себе молчание с вытаращенными в предел глазами, была единственная для него доступная реакция на этот её вопрос. Хотя не всё так. А внутри себя его одолела одна мысль, которая возникла у него по следам одного разговора в курилке, который он услышал мельком и касался он как раз Ламбады Розальевны.

– А как только ты окажешься у неё в кресле, то пиши пропало, она тебя в миг закружит в танце откровения, и ты ей всё расскажешь из того, что знаешь и не знаешь. – Теперь только понял Адам, что имел в виду Константин, тот курильщик, который таким образом распространялся о своём посещении Ламбады Розальевны буквально за неделю до этого вызова его сюда. В чём Адам и увидел связь, если считать, что этот Константин не только не вызывал в нём нейтральных хотя бы чувств, а он его прибить был готов в своих самых кошмарных снах, что б тот его больше не доставал.

– Значит, занимаете выжидающую позицию. – Сделала вот такой вывод из этого состояния оцепенения Адама Ламбада Розальевна. – Считаете, что нахождение за пределами динамики жизнь, есть самая устойчивая позиция. Вот только всё не так, и состояние покоя, полной апатии к действительности – это только ваша тактическая позиция, которой обязательно кто-нибудь воспользуется, если вы на ней остановитесь в своей жизни. Что видимо и становится основным триггером в сторону нервного возбуждения в вашу сторону со стороны ваших коллег, живущих в динамике, которой вы своей статичностью противопоставляетесь. И даже я, всё знающая о человеческой мотивации и её психомоторике, и то подпадаю под воздействие своих рефлексов, – на этих словах Ламбада Розальевна вдруг из откуда ни возьмись выхватывает объёмно-толстую книгу, на подобие телефонного справочника из прошлых времён, и замахнувшись им над головой Адама, честно сказать, подохреневшего от всего с ним сейчас происходящего и воспроизводимого Ламбадой Розальевной, о чьих методах воздействия на своих пациентах его точно ввели в заблуждение – о каких танцах тут может идти речь, она просто тебя прихлопывает на месте – начинает откровенно пугать Адама тем, что она на этом одном запугивании не остановится.