Шрифт:
Хм… Ну, вернёмся домой, ничего страшного.
Слышу поворот ключа. Всё же на месте.
Дверь открывается – и меня встречают Леон с Матвеем. Если второй счастливый до ужаса и начинает улыбаться при виде нас, то с Новаком всё гораздо хуже. Его словно катком переехало. Выглядит не очень… Ощущение, что уже неделю живёт с маленьким ребёнком один на один. Но прошёл всего день, да и у него должна быть помощь в виде нянечки, разве нет?
– Привет, – начинаю разговор. – Я на осмотр Джека пришла, и… вот.
Протягиваю ему пакет из детского магазина с игрушками для Матвея.
– Подарок от нас с Пуговкой.
Уголки его губ наконец-то поднимаются и украшают бетонное лицо. Он принимает пакет, отходит от двери.
– Проходите.
Взгляд летит на Полину, которая не может скрыть своих эмоций. При виде мальчика она грустно поджимает губки, чтобы не расплакаться.
Она что, ревнует? Они же знакомы всего ничего. И вдруг такая реакция!
– Привет, принцесса, – здоровается с ней Леон. И моя куколка тут же оживает, засияв. Совсем ненадолго. Когда Новак отворачивается, малышка тускнеет, смотря себе под ноги. Приободряет моё чадо только Джек, который подбегает к ней, облизывая личико. А она тихонько смеётся, обнимая его и уворачиваясь от длинного языка.
– Как дела?
Невольно оглядываюсь по сторонам. Судя по бардаку в просторной и полупустой гостиной с минимумом мебели, всё не очень.
Оу, а там что? Надкусанный огурец валяется на полу?
Тут же поднимаю его. Для пищеварения Джека не очень хороший продукт.
– Я бы сказал матом, но вдруг Полина запомнит.
– Ох, да, лучше не надо. У нас сейчас возраст, когда она впитывает в себя всё, как губка.
– Губка-а-а, – расплывается моя девочка в улыбке.
– Поэтому давай без мата.
– Тяжело, – вздыхает, падая на диван. – Няни нет, я один.
– Ого, – округляю от удивления глаза и присаживаюсь напротив него, в кресло. – И ты справляешься?
Он выгибает бровь.
– А ты как думаешь? Посмотри на меня. Ты синяки мои под глазами видела? Я с четырёх утра не сплю.
Еле сдерживаю смех.
– Дети, что ты от них хотел? – пожимаю плечами и сажаю Пуговку себе на колени. – Я тоже этот путь прошла. Ты ещё счастливчик. Не застал стадию газиков и режущихся с нуля зубов. Ползать и ходить Матвей сам научился. А вот к горшку приучать придётся тебе…
– Ты меня пугаешь?
– Да, – беззлобно улыбаюсь.
Только сейчас замечаю, как Матвей сверлит взглядом Полину. И та его в ответ.
Что, не понравились друг другу? Видимо, не удастся сегодня поболтать и придётся идти домой. Не хочу мучить своего ребёнка, если ему неприятно.
– Принцесса, ты чего? – замечает взгляд нашей дочери Новак. Только сейчас доходит, как он к ней обращается. Принцесса… Звучит мило так, тепло… – Хочешь познакомиться?
Она долго думает, а потом неуверенно кивает.
– Стесняешься?
– Тю-тють, – вцепившись в меня пальцами, лепечет она.
– Иди сюда, – похлопывает рядом с собой по дивану. – Матвей тебя не укусит.
Если я думаю, что моя дочка скривит носик и не пойдёт к нему из-за ревности, то ошибаюсь. Малютка спрыгивает с моих коленок и уверенно топает к мальчику.
Глава 34
Вероника
Полина заминается, боится подать мальчику руку. Нерешительно топчется на месте, пока Матвей сам не поворачивается к ней. Искренняя детская улыбка застывает на его губах. Он рад видеть кого-то не из взрослых. За этот месяц он наверняка уже привык к большому количеству детей, и ему может быть неуютно одному в тишине.
Протягивает ладошку Пуговке, ударяя ей прямо в лоб. На секунду пугаюсь выражения лица доченьки. Она округляет небесно-голубые глазки и чуть не плачет. Но собирается, шмыгает носом и кладёт ладонь ему на макушку, поглаживая.
– Низя, – произносит поучительно, с укором. – Та нада.
На секунду выдыхаю. Думала, что она расплачется, а нам придётся ретироваться, чтобы квартира не утонула в детских криках и слезах. Но их знакомство проходит хорошо. Поля залезает на диван, садится рядом и кивает на Джека. Показывает, как нужно его гладить, что говорить. Как самый настоящий учитель.
Испытываю гордость за свою малютку.
Мальчик в один момент вырывается из рук, и Леон отпускает его на пол. По возрасту, кажется, он уже должен ходить.
Угадала – тут же срывается с места и убегает от своего нового папы.
– Торпеда мелкая, – чеканит тот с осуждением. Но я не слышу в его словах ненависти или презрения. Только усталость.
– Ты совсем не отдыхал? – спрашиваю. И тут же чувствую, как кто-то врезается в мои ноги. Опускаю взгляд – Матвей, вытянув ладошки вперёд, просится на ручки.