В общем, оделась, обулась, дождалась пока мимикрирует под XVIII век приехавшая к семи Бланкото, и вперед! Закрыли двери, предупредив слуг, чтобы не мешали, и Габи открыла портал. Этот был выстроен довольно-таки хитро, поскольку к замку Сковьи на безымянном озере они должны были прибыть не просто так, а так, чтобы точно совпали все три переменные: время, место и пространственный вектор. А это, в свою очередь, позволит синхронизировать точки перехода и оказаться там и тогда, где и когда было запланировано, а именно в пустом по ночному времени холле Мраморного дворца.

– Так просто? – подняла бровь Бья.

– Ну, ты же не в первый раз со мной ходишь, - пожала плечами Габи. – Выглядит оно, конечно, просто, но попробуй еще сделай!

– Ладно, понятно, - покивала подруга. – Что теперь?

– Теперь постучим в дверь! – ответила Габи и, щелкнув пальцами, организовала довольно громкое «дзинь».

Звук получился чистый и сильный, такой, как если бы кто-то и в самом деле позвонил в колокольчик размером с ее кулак. Приличный такой колокольчик, звучный и звонкий. И так три раза подряд с паузами в 10–15 секунд между «сессиями». Получилось более чем удачно. На ее троекратное «дзинь» прибежал заспанный слуга и, оторопев от неожиданности, встал перед дамами, совершенно по-дурацки лупая осоловелыми глазами.

– А скажи-ка, голубчик, - обратилась к нему Габи, виртуозно играя веером, – дома ли твой господин?

– Его светлость еще не возвращались! – ответствовал пришедший в себя мужчина, поправляя на себе скособоченную ливрею.

– Княгиня, полагаю, тоже в загуле? – решила уточнить Габи.

Конечно, русский язык у нее был не аутентичный для этого города и этой эпохи, но вполне разборчивый для местных носителей языка, так что ее поняли.

– Никак нет, сударыня! – ответствовал слуга или, возможно, даже мажордом. – Прошу прощения, не знаю, как правильно к вам обращаться.

– Зови светлостью, - хмыкнула в ответ Габи, - не ошибешься. Так что там с княгиней Водской?

– Ее светлость изволит почивать. Ночь на дворе!

– Это я и без тебя знаю, что ночь, - Габи милостиво кивнула мужчине и сыграла веером очередную «пьесу без слов». – Надо бы разбудить и сказать, что княжна Мишельер в гости пожаловала.

– Чего стоишь? – спросила через минуту, наблюдая за остолбеневшим слугой. – Беги, буди!

– Никак не можно! – ужаснулся мужчина. – Это мне тогда надо горничных ее светлости разбудить, а уж оне…

– Меньше слов! – остановила его Габи. – Делай, что должно, и давай посмотрим, что из этого получится. А нам пока сообрази хотя бы чаю, что ли, а то стоим тут, как чужие!

Слуга ожил и поспешил прочь, поднимая по дороге всех, кто оказался в его досягаемости. А таких, нашлось совсем немало, так что буквально через четверть часа дворец ожил и ухнул в водоворот немеряной активности. Слуги бегали, как тараканы на свету, где-то что-то падало, звенело и тренькало, тут и там слышались поспешные шаги и отдаваемые шепотом приказы. Однако, важно отметить, вся эта суета не была напрасной, и в конце концов результаты поднятой волны дали себя знать. Сначала на изящном резном столике между двумя канапе с элегантной гобеленовой обивкой появился чайный сервиз, и усевшиеся друг напротив друга Габи и Бья были попотчеваны «чем бог послал»: хорошо заваренным красным чаем из провинции Фуцзянь, коломенской пастилой, в которой Габи опознала их собственно франкский Cuir de fruits, и персидской смоквой[11]. А спустя еще какое-то время на лестнице, двумя плавными крыльями спускавшейся со второго этажа на первый, появилась блистательная Теа д'Агарис, закутанная в шлафрок из узорчатого атласа.

– Глазам своим не верю! – улыбнулась она. – Габи! Надя! Какие же вы умницы, что выбрались к нам!

– Август в загуле, - объяснилась, достигнув последней ступеньки. – Придет, если придет, на четвереньках и гораздо позже. А мы сейчас сообразим завтрак или ужин, и вы мне все-все расскажите!

– Вы надолго? – нахмурилась было, обменявшись с девушками поцелуями, но, услышав, что они никуда не торопятся, повеселела и начала отдавать распоряжения сбежавшимся со всего дома слугам. Надо было приготовить гостевые апартаменты, зарядить кухню на подвиг, чтобы попотчевать дорогих гостей настоящими шедеврами русской кухни, подобрать для девушек платья «на первый случай» из гардероба самой княгини, благо размеры у них были похожими. Вот разве что у Габи грудь поменьше, да рост повыше. Но это не беда: там утянем, здесь надставим, или выпустим, или еще что, и все будет, как надо и даже лучше, но это потом, а сейчас… Сейчас надо было «накрыть поляну» и «обменяться новостями», тем и занялись.

***

Заявившийся уже поздним утром Август гостьям тоже обрадовался. Но не сразу, а когда протрезвел, разумеется. Впрочем у него причины пить были вполне уважительные. Он, понимаете ли, влез в большую политику, а там, имея в виду Двор императрицы, без хмельного никак. Не пьешь, значит не уважаешь. А раз так, то и мы тебя не уважим.

– Се ля ви, - усмехнулся Август в ответ на недоуменные взгляды девушек. – Большой политик в его российском воплощении.

– Девки тоже пьют, - «тяжело» вздохнула Теа/Татьяна. – Но мы все больше шампанским пробавляемся. На худой конец наливками. А мужчины серьезный разговор без мяса и водки могут представить себе только в страшном сне! Приходится отпаивать Августа элексирами, да и самой эту гадость пить. Но без элексиров никак нельзя, загнемся.

В общем, визиту их были рады оба: и Теа, и Август. И тут же устроили дым коромыслом и свистопляску с чертовщиной. А попросту говоря, устроили загул с экскурсиями по городу и окрестностям, пикниками на природе, пирами и банкетами во дворцах дружественно настроенной знати и прочим всем, включая сюда «сбор приданного». Очень уж хотелось Тане Чертковой отправить девушек домой с дорогими подарками. А что можно подарить двум совсем небедным аристократкам, живущим к тому же в Мире, который опережал их с Августом собственный почти на двести лет? Казалось бы, ничем таких не удивишь. И, тем не менее, нашлось кое-что аутентичное, чего не то, чтобы нет в их мире, но что и там, как и здесь, вещь редкая и дорогая. И теперь для обеих девушек собирались тяжелые малахитовые шкатулки, наполненные багряно-красными и фиолетовыми аметистами, синими и малиновыми топазами, крупными чистой воды изумрудами и благородными яблочно-зелёными бериллами. Килограмм десять самоцветов и драгоценных камней, которые всегда хорошо смотрятся на красивых женщинах. На некрасивых, к слову, тоже неплохо, но на таких, как Габи и Бья, они выглядят особенно хорошо, не говоря уже о том, что хороший камень – это отличная заготовка под нехилый артефакт.