При следующем залпе уже три снаряда нашли своих жертв. Скорпионы долго перезаряжались, и их было слишком мало, чтобы заметно потрепать армию противника. Но эффект они произвели колоссальный, сбив с наступающих пыл.

Лициний приказал военачальникам прекратить преследование и увести людей. Он был доволен уроком, который преподал Константину, загнав его легионеров обратно в лагерь. Август Востока уже представлял, как в скором времени подтянет онагры [1] и разнесет укрепления вместе с проклятыми скорпионами, когда примчался гонец с круглыми от ужаса глазами. Эрок и его алеманы обрушились на лагерь Лициния. Немногочисленные отряды, оставленные для охраны, не могли их остановить. Варвары жгли все на своем пути, прорываясь к запасам провианта. Нужно было немедленно отправить в лагерь подкрепление.

Заметив суету в рядах противника, Константин догадался, что произошло.

– Выпустить берсеркеров! – скомандовал он.

По его приказу Эрок нанял на Рейне особых воинов, каждый из которых стоил как хорошо обученный гладиатор. Этот резерв Константин берёг для решающего удара. В бою берсеркеры впадали в раж. Ими невозможно было управлять, их нужно только вовремя спустить с цепи, как свирепую стаю. Поверх кольчуг они были облачены в свежие звериные шкуры, от них и разило как от зверей. Взгляд обжигал яростью, длинные косматые волосы блестели, смазанные животным жиром. Сражались берсеркеры тяжелыми секирами, топорами, длинными двуручными мечами. Бросаясь в схватку, они издавали такой рев, что баррит казался легким напевом.

Войска были развернуты узким фронтом из-за гористой местности, но берсеркеры все равно не должны были атаковать по всей его длине. Константин направил их на левый фланг Лициния. Начавшие отходить, легионеры спешно перестроились. Германцы накинулись на них с таким неистовством, что римлянам показалось, будто они бьются не с людьми, а с оборотнями.

Берсеркеры не замечали ранений и продолжали сражаться, истекая кровью. Лишившись оружия, они бросались на противников с кулаками, падая в предсмертной агонии, зубами вцеплялись им в ноги. Германец огромной секирой одним ударом расколол легионеру щит, а вторым рассек римлянина наискось от ключицы до ребер. Другого берсеркера пронзили мечом, он рухнул, но умирать не собирался, выхватил кинжал и стал колоть солдат Лициния по ногам.

Легионеры дрогнули. Небольшой отряд германцев угрожал опрокинуть весь фланг. Военачальникам Лициния пришлось срочно отправить подкрепление из центра. Подмога прижала берсеркеров и взяла их в полукольцо, атаковав сбоку, но при этом сами повернулись к рейнским легионерам уязвимой стороной. Тем временем Константин и Далмаций вышли за ворота лагеря во главе палатинской гвардии. Они повели армию в новую атаку. И вновь основной удар пришелся на левый фланг; тот стал стремительно прогибаться.

И тут Лициний позволил страху овладеть собой. Константин атакует, невесть откуда взявшиеся варвары разоряют лагерь, а собственные легионеры вот-вот обратятся в бегство. Хотя казалось, битва уже окончена и он одержал пусть неполную, но победу. Лициний беспомощно огляделся по сторонам, передавая свою растерянность окружающим. Момент выправить положение оказался упущен. Взяв себя в руки, он стал раздавать приказы, но было уже поздно.

Константин смял первые ряды войск Лициния. Бросившиеся бежать солдаты налетели на тех, кто стоял позади, нарушив их строй. Император усилил натиск, и вскоре вся армия противника обратилась в бегство. Волной бегущих захлестнуло и Лициния с его военачальниками. Не в силах ничего сделать, им пришлось в нее влиться, чтобы не попасть в плен.

Константин отправил легкую кавалерию во главе с Марком Ювентином преследовать противника. Основные силы он остановил, перестроил, дал солдатам отдышаться, а затем повел вниз в спокойном темпе. Конница гнала противника до самого лагеря. Там Лицинию вместе с другими командирами все же удалось остановить бегство. Кавалерии пришлось отойти. Издали Марк заметил раненого Кассия. Его перевязали, он, прихрамывая, вышел к войскам. Братья Ювентины обменялись взглядами, и оба отвели глаза.

Увидев, что лагерь полыхает, солдаты Лициния поникли. Эрок со своими людьми отступил, притаившись неподалеку, готовый снова нанести удар. Лициний понял, что продолжать сражение нельзя. Он приказал поднять белое знамя.

На закате разбили шатер для переговоров. Рядом с ним повара и их помощники по приказу Константина развели костры, чтобы приготовить праздничный ужин в честь примирения. Лициний переоделся в чистую одежду и начищенные до блеска доспехи, на голову водрузил шипастую корону из золота. Август Запада остался в том же облачении, в котором сражался, сняв только шлем. Прежде чем начать переговоры, Константин и Лициний обменялись любезностями, подобающими соправителям и родственникам, а не врагам.

– Славное было сражение, но мы должны прекратить лить кровь наших подданных, – сказал Константин.

– Ты первым вынул меч из ножен. Вложи его обратно, и мир между нами восстановится, – ответил Лициний.

– Перед казнью Вассиан наводил на тебя подлые наветы. Им не могло быть веры, пока его сторонники не сбежали в твои земли. Я пришел, чтобы предать их справедливому суду, а меня встретили обнаженной сталью.

– Прискорбно, что изменнику Вассиану так легко удалось рассорить нас. Я выдам тебе его сторонников, – пообещал Лициний. – В моем лагере был пожар, весь провиант сгорел.

– Мы с радостью поделимся с тобой.

– А я щедро расплачусь. Пусть не золотом, но землей, ведь это она дает нам пищу.

– Землей? – переспросил Константин.

– Паннонией и Далмацией, – ответил тот. – Уверен, они принесут тебе богатые урожаи.

– А иллирийская армия?

– Перейдет в твое полное распоряжение, если ты, конечно, этого желаешь.

Предложение Лициния и вправду выглядело щедрым. Константин пристально посмотрел зятю в глаза. Тот уступал ему обширные территории вместе с половиной своей армии, но сохранял за собой богатейшие восточные провинции. Важнейший ресурс Паннонии и Далмации – рекруты, из которых получались крепкие, надежные воины. Но Константин ограничен в средствах и не сможет воспользоваться ими в полной мере. При этом увеличится протяженность границ, которые необходимо защищать. Несмотря на преимущество в численности войск, август Запада не сможет собрать их в единую армию.