Моя тень перестала двигаться, свернулась клубочком внутри нее и просто отдыхала, довольная и реализованная. Я уже знал, что больше не разлучусь с ней. Всякий раз, когда Мэй была рядом, моя тень скользила к ней.

— О. — взволнованно ответила она. — Я полагаю… Я должна снять…

— Я сделаю это. — перебил я, медленно проводя руками по ее плечам и предплечьям.

Мы все еще были на плаву, моя тень создавала поле, которое позволяло нам находиться над землей, легким и не подверженным влиянию силы тяжести.

Когда я просунул пальцы под ее одежду и стянул облегающую ткань с ее плеч, она вздрогнула, ее тело напряглось от беспокойства.

Я послал в нее медленный импульс успокаивающей энергии, наполнив ее тело светом и умиротворением, и она застонала, мгновенно расслабившись.

— Не нервничай. — прошептал я.

Обнажая ее маленькие груди и живот, опуская ткань все ниже и ниже, пока она мягко не опустилась на пол, а она стояла передо мной обнаженная, дрожа.

— Никогда не бойся меня. — сказал я, поглаживая ее бока руками, в то время как моя тень медленно разворачивалась, заполняя ее тело, проникая в каждый уголок и трещинку, заключая ее в свои любящие объятия. — Я займусь с тобой любовью.

Она вскрикнула, задрожав, когда моя тень пробежала по ней, лаская ее изнутри, а мои руки легли на ее груди, поглаживая гладкую кожу, дразня ее.

Я никогда не интересовался совокуплением, пока не встретил Мэй. Тем не менее, я учился заниматься любовью, чтобы быть готовым к тому, что произойдет, когда придет время. Я точно знал, что делать, даже если в своем нетерпении был неуклюж.

Моя тень двигалась слишком быстро, прижималась слишком сильно, и она снова кончила с восхитительным криком, обмякнув в моих объятиях. На этот раз я достаточно контролировал себя, чтобы не присоединиться к ней снова, но это потребовало усилий.

Мой член дергался и болел, желая снова получить разрядку. Он хотел быть внутри нее. Поддерживая ее одной рукой, я стянул с себя брюки, успокоенный полупрозрачной темнотой, окутывающей нас обоих.

Она не видела обнаженных костей моих бедер, костяных каркасов вокруг них, которые позволяли моим ногам казаться человеческими, с крепкими мышцами.

Я сбросил пиджак, и поскольку у меня не хватило терпения как следует расстегнуть рубашку, я позволил своей тени разорвать ее на куски, которые упали на пол, когда я стоял обнаженный перед своей возлюбленной, радуясь, что она меня не видит.

Она бы не увидела, какой у меня костлявый живот, твердый, как мраморная скульптура. Сложные конструкции на костях моих рук и плеч или выступающие ребра.

Она не хотела видеть мой член. И хотя я хотел почувствовать ее прикосновение, я боялся, что она сбежит.

Твердый изгиб моего члена приподнялся, выступая из моего тела, его форма напоминала ятаган. Тот же всплеск энергии, который бился в моей груди, теперь пульсировал внутри моего члена, заставляя его вибрировать и покалывать от силы.

Если Мэй прикоснется к нему, она почувствует мощную пульсацию силы, проходящей через него.

Это заставит ее бежать? Или, может быть, что-то еще. Например, костяные выступы, проходящие по всей длине, гладкие и твердые, как шипы с тупыми концами.

Слабое свечение, пробивающееся сквозь трещины в костяной оболочке, красное, как цвет моих глаз в похоти. Или то, как он напрягся, потянувшись к ней, его движения были почти цепкими и подчинялись первобытным инстинктам.

Человеку это показалось бы чудовищным и ужасающим. Лучше спрятать это внутри нее, чтобы она не увидела.

— Ложись на спину. — прошептал я, нежно прижимая ее к себе. — Не бойся, моя тень поддержит нас. Она как подушка. Просто откинься на нее.

Она тихо вздохнула, ее тело стало гибким и послушным, и она сделала, как я сказал. Я последовал за ней, не в силах оторваться, и когда она опустилась на мягкое облако, парящее над полом бального зала, я оказался на ней сверху, опираясь на руки.

Ее глаза снова были закрыты, дыхание учащено, щеки так красиво порозовели. Я позволил своей тени медленно скользнуть внутрь нее, раздувая пламя, и ее лицо исказилось, словно от боли, и она тихо застонала, сжимая мои руки ладонями.

— Вирджил, пожалуйста!

— Скажи мне, чего ты хочешь. — прошептал я, почти смущаясь от своего нетерпения. — Я сделаю все, что угодно, только скажи.

Я не мог дождаться, когда наконец окажусь в ее объятиях, но легкая нервозность удерживала меня.

Что, если я сделаю ей больно? Что, если она заплачет? Что, если я не буду знать, что делать? Что, если я буду подавлен?

— Я хочу тебя. — всхлипнув, сказала она, открывая глаза и сосредотачиваясь на блеске в моих глазах. — Пожалуйста, Вирджил. Я готова.